Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ладно, хватит заниматься самокопанием. Будет еще время. Которое у меня есть, поскольку удалось точно выяснить, куда же я попал. Сейчас на календаре июнь 1850 года от Рождества Христова. Интересное время! До Крымской войны еще три года, и можно многое успеть сделать для Российской империи. Конечно, разгромить в пух и прах антирусскую коалицию не удастся. Я реалист, а не прожектер. Но вот заставить «цивилизованных европейцев» кровью умыться, и свести войну к ничьей, заставив «цивилизаторов» бежать из России, понеся огромные потери, такое вполне можно сделать. Но только, если удастся хоть кого-то из сильных мира сего перетянуть на свою сторону. Ибо здесь пока что живут иллюзиями былых побед. Потребуется высадка в Евпатории, обстрел Одессы, разгром на Альме, уничтожение Черноморского флота, оборона Севастополя, падение Кинбурна, чтобы до этих «сильных» дошло — мир изменился. И пора идти в ногу со временем, если не хочешь оказаться на свалке Истории. Теперь эта тушка моя, и только моя на ближайшие лет шестьдесят, как минимум. А дальше видно будет. Либо этой тушке «реновацию» провести со сменой документов и места жительства, либо подобрать новую. Из Великих Князей, например. Хе-хе…
Но это дела несколько отдаленного будущего. А сейчас надо разгрести накопившееся дерьмо, которое лежит на дороге, и портит ночной пейзаж. Заодно внести в него нужные коррективы. Жаль, что поговорить удастся только с Прохором. Вполне допускаю, что бандиты знают намного больше, но устраивать на обочине дороги филиал святой инквизиции неразумно. Характерные следы останутся, что разрушит мою легенду, да и нежелательные свидетели могут появиться. Поэтому, Проша, просыпайся! Ганс приводит этого Иуду в чувство, но держит в обездвиженном состоянии.
— Ну как дела, Прохор? Не холодно ночью на сырой землице лежать?
— Барин?! Юрий Ляксандрыч?!
— Нет, апостол Петр. Ничего мне рассказать не хочешь?
— Дык, это…
— Что — это? За сколько меня продал, Проша?
— Дык, это Юрий Ляксандрыч… О чем Вы?!
— Не о чем, а о ком. О тебе, родимый. Сколько вам Федька пообещал за меня?
— Юрий Ляксандрыч, бес попутал! Не думал, что эти душегубы такое задумали! Говорили, что только попугать хотят!
— Проша, я уже большой мальчик, и в сказки не верю. Поэтому, расскажу тебе, как было дело. Итак, мы выехали из дома дяди, и по дороге на нас напали разбойники. Четверых я застрелил, а двоих ты зарезал, но тебе тоже ножом досталось. Пока все верно?
— Юрий Ляксандрыч, как это?!
— Очень просто. Видишь этот нож? Ты им татей к праотцам отправил. А вот этим ножом они тебе кишки продырявили. Вот так…
— А-А-А!!!
— Что, Проша, больно? Знаю. Проникающее ранение в брюшную полость очень болезненно. А сейчас не больно?
— …
— Поэтому, чтобы больше тебе не было больно, расскажи все, как на духу. Иначе я буду из тебя до рассвета жилы тянуть. А потом скажу, что ты от бандитского ножа помер. Ну так что, Проша?
Дошло с первого раза. Надо было видеть физиономию Прохора, когда адская боль от вошедшего в живот ножа прошла в одно мгновение. И он, как ни старался, не мог пошевелить и пальцем. Хотя находился в сознании, и мог видеть, слышать и говорить. Ганс и такое может. Оставлять Прохора в живых я все равно не собирался. Так пусть хоть подохнет с пользой для дела.
Информация полилась из продажного слуги сплошным потоком. Оказывается Феденька, сука такая, уже давно собрался меня извести. Два раза у него срывалось, и вот наконец-то получилось. Узнал о его связях на Лиговке. Хоть и не обо всех, но для начала и этого хватит. Самое обидное, что Прохору посулили за меня каких-то жалкие пятьдесят рублей. Половину авансом, и половину после проведения акции. Ох, Федюша, если посчитаю, сколько ты мне теперь должен… А десяти тысяч, на которые рассчитывали бандиты, у меня с собой не было. Не дал их мне дядюшка. Передумал в последний момент. Но может оно и к лучшему. Не люблю быть должен…
Когда информация иссякла, расширил рану так, чтобы задеть печень. Все, Проша не жилец. А мне надо закончить оформление мизансцены. Достал из кареты пару двуствольных пистолетов и пристрелил четырех бандитов, не приводя их в сознание. Пистолетики — так себе. Но при стрельбе с нескольких метров дырки в организме оставляют приличные. Причем пуля не пробивает тело насквозь, что немаловажно в моей ситуации. Еще одного добил ножом. В дополнение к тому, кого убрали свои же дружки. Будем придерживаться версии, что я застрелил четверых нападавших, а Прохор разделался с двумя, сам при этом пострадав. Баллистической экспертизы здесь нет от слова совсем, а данные персонажи хорошо известны в полиции, так что никто копать особо не будет. Местные служивые мне еще и