Вот такой подход к делу мне нравится. Всегда считал, что с прагматичными циниками в качестве агентов работать гораздо лучше, чем с восторженными идеалистами. Идеалисты непредсказуемы, и могут взбрыкнуть в любой момент по непонятной причине. А циники будут выполнять свою работу, пока им хорошо и вовремя платят. Причем это правило одинаково хорошо работает как среди своих, так и среди врагов. Агентура среди турок у меня уже есть. Теперь есть и среди греков. В их патриотизме в отношении Российской Империи, вернее в его полном отсутствии, у меня нет никаких сомнений. Как нет сомнений и в том, что за деньги они будут делать все, что угодно. Как сказал их соотечественник Филипп Македонский, осел, груженный золотом, может взять неприступную крепость. И в этом я с ним полностью согласен.

Дальнейшие дни моего пребывания в Одессе прошли в деловых встречах с нужными людьми. Требовалось обзавестись полезными знакомствами. Пригодится на будущее, поскольку своей базой во время Крымской войны я хочу сделать Одессу. Соваться в Севастополь мне категорически противопоказано, поскольку если я туда зайду, то обратно уже не выйду. Наши адмиралы сразу наложат лапу на пароход, отлучив меня от командования, и благополучно его угробят, как и весь остальной Черноморский флот. Такая перспектива меня не устраивает. А в Одессе можно договориться с генерал-губернатором, градоначальником и командиром одесского порта, чтобы они закрывали глаза на мои безобразия. И если не помогали в тихую, то хотя бы не мешали. Поскольку в условиях чиновничьего беспредела в Российской Империи и это немало.

В Петербург я выехал, когда установился санный путь. Зима выдалась холодная и снежная, поэтому двигаться удавалось быстро. Это не осенняя распутица, когда дороги превращаются в сплошную полосу препятствий. И вот наконец-то я дома! Ставший уже родным Санкт-Петербург и особняк на Мойке. Обрадовал своим появлением родителей, сестренок и Елизавету. Устроил на следующий день «торжественное мероприятие» с институтскими друзьями, а когда первые восторги улеглись, переоделся в неприметную одежду и отправился на Васильевский остров, где на конспиративной квартире меня ждал полковник Бенкендорф, извещенный заранее. Пора дать отчет о своей поездке в Европу.

Полковник принял меня радушно, стол был уже накрыт. Судя по всему, до него дошли некоторые сведения о моих похождениях, и теперь он хотел узнать подробности из первых рук. Поздоровавшись и пожаловавшись на метель на улице, я вручил ему объемистый чемодан с бумагами.

— Вот, держите, Фридрих Карлович. Передайте специалистам. Здесь все о французском судостроении, что удалось узнать. В том числе и о новейшем паровом линейном корабле «Наполеон», который сейчас достраивается в Тулоне. Поверьте, там много интересного.

— Верю, Юрий Александрович, верю! Честно скажу, не ожидали от Вас такого успеха. Втереться в доверие и попасть в тулонский арсенал… Но чувствую, в этих бумагах указано далеко не все, что Вы хотели бы сообщить?

— Вы правы, Фридрих Карлович. Есть вещи, которые бумаге лучше не доверять, даже находясь на своей территории…

Разговор получился долгим. Информация о вербовках со стороны англичан и французов очень заинтересовала Бенкендорфа. А рассказ о визите поляка в Константинополе вызвал смех. Вместе наметили план предстоящих действий на случай прибытия «гостей». Разумеется, я не мог прямо сказать жандарму о грядущей войне. Если в очередной, неизвестно какой по счету военный конфликт между Россией и Турцией, вполне могут поверить, то вот в то, что Англия и Франция объединятся и станут союзниками Турции в этой войне, не поверит ни один здравомыслящий человек. И Николай Павлович в том числе. Поэтому возможность маневра у меня очень ограничена. Пришлось составить целую «теорию заговора» о напряженной обстановке в Турции с желанием вернуть утраченное, и жажде реванша во Франции за поражение в Отечественной войне 1812 года. Которая, в случае очередной русско-турецкой войны, м о ж е т выступить против России на стороне Турции. Такое теоретически возможно. Англию сюда лучше вообще не приплетать, поскольку я там сейчас не был, и по мнению жандарма, адекватной оценки ситуации на берегах Туманного Альбиона дать не могу. Ну и ладно. Информация доставлена, а анализировать ее и принимать решения, — для этого есть люди повыше нас обоих.

Проведя на конспиративной квартире почти три часа, договорился с Бенкендорфом о предстоящих действиях и покинул ее, снова окунувшись в снежную круговерть. Решил пройти пешком до набережной Невы, чтобы там взять извозчика. Сейчас, когда нужный вброс сделан, остается только ждать. Пока что от меня больше ничего не зависит. Я шел по заснеженному тротуару и думал о будущем. Будущем, которое хочу изменить. А вокруг завывал ветер и бросал снег в лицо. Метель мела по улицам Петербурга.