лет пяти, будто бы игрушечными лопатками прочищали сточные канавы, заставляя грязную воду уходить дальше.

А еще имелись здесь и магазины. За решетчатыми дверьми и окнами. Прутья толстые, окошки для выдачи маленькие. Еды на продаже хватало, только вот очередей я там почему-то не видел. Зато запахи ощущал сильно уж четко. И превалировал вокруг запах затхлой гнили. Не яркий, нет. Но он пропитал собой всё, превращаясь в фон.

— Есть негласное правило, — нарушил молчание Зак, — не устраивать разборки в жилых кварталах. Знаешь, в чем самое забавное? Наши все ему следуют неукоснительно. А вот гости с Верхнего плевать на это хотели. Пустырь у нас видел? Вот он лет двадцать назад таким же был. Пока детишки одной высокородной ублюдицы не решили удаль свою показать.

— И? — нахмурился я. — Последствия для них были какие?

— Какие последствия, Ку, кхм, Рэм⁉ — невесело усмехнулся Зак. — Нет, Слепой после вмешался и даже самолично прекратил бой. Только толку то? Он и пальцем их тронуть не посмел. Лишил сознания и выкинул у стены. Это максимум на что он мог пойти.

— Весело, — протянул я, наступая на горло своей злости.

Не хотелось мне местных пугать своим тихим рычанием.

Дальнейший путь мы прошли в тишине. Занял он порядка часа, а трущобы всё никак не кончались. Дома уходили то выше, то опускались до одного-двух этажей. Очень редко встречались небольшие площади эдаких перекрестков. Здесь, как правило, дома имели чуть более презентабельный вид, нежели глубоко внутри. Даже люди, нет-нет, но попадались в чистой одежде. Мужчины, женщины, старики, дети — хватало всех. Причем хватало с избытком таким, что гам невольно забивал слух полностью. Люди жили, да и не только люди, ибо встречал смесков с абсолютно разными чертами. У кого кончики ушей чуть заостренные, кто рост имел порядка полутора метров, а у кого и цвет кожи сильно уходил в сторону то темно-янтарных оттенков, то с зеленоватым, каким-то болотным налетом. Пусть подобные и встречались один на сотню, но не заметить их было просто нельзя.

— Обычно жилые районы растут вокруг мест, где вода ближе всего к поверхности, — пояснил Зак. — Без воды здесь вообще тяжко. Это по Верхнему маги вытянули её наверх. А здесь это никому не надо.

— Я смотрю, — криво усмехнулся я, — здесь прямо всё для людей.

— Есть места еще хуже, — вместо Зака мрачно ответил Клим. — Я как-то по пограничным городам мотался с практикой, так вот там всё намного хуже. Точнее, там и городами места особо не назовешь. Зачарованные стены это всё, на что хватило сил, да и желания военной машины. Ну, еще, пожалуй, для элитных войск кое-какие удобства, а простой люд там под открытым небом и живет.

— А зачем там вообще жить? — не понял я. — Война не слишком дружелюбный сосед.

Посмотрели на меня такими странными взглядами, что вот я сразу и не понял, как их трактовать. Ну, серьезно. На кой ляд, спрашивается, жить в приграничных крепостях? Чтобы, что?

— Пришли, — одернул мои мысли Зак.

Мы как раз проходили какую-то небольшую совсем площадь и после слов здоровяка я ажно с шага сбился. То есть, участок земли, в квадратов пятьдесят, не больше. Расположился во внутреннем дворе меж трех срощенных домов.

— Не понял, — нахмурился я.

— Да не, — отмахнулся Зак. — Там.

Сплошная стена дома по левой стороне от нас, заканчивалась крутым поворотом. Лавируя между улочек, мы пересекли еще метров сорок, как внезапный гомон ворвался в разум сносящей всё звуковой волной. Вот здесь я даже замер на месте, пребывая в легком шоке.

Под уклоном вниз, перед нами разлился рынок. Иначе даже сказать нельзя. Расходясь в стороны широким кругом, он захватывал километры земли. Уклон не был ровным, пологим спуском. Широкие скальные ступени, метров по двести, словно природная лестница спускались к низу, к голубеющей вдали гавани. Легкий ветерок нес отвратительный запах тухлой рыбы, вперемешку с резкой морской солью. Людей вокруг было много. Очень много. Прилавки, в основном деревянные, с каким-то тряпьем поверх, чтобы солнце не грело макушку, и товар, абсолютно разный: от крысиных тушек, до вполне себе неплохих, даже металлических, доспехов. Уход вниз и палаток всё больше, а мест они занимают меньше. Если вот прям сверху места выделялись чистотой и размахом, что ли, то вот книзу все становилось не так радужно. И если вот здесь запах гнилой рыбы чувствуется столь явственно, то я даже боюсь представить, насколько сильно воняет у самой воды. Отсюда, видимо, и градация по расположению торговых палаток. А вот расстояние до гавани, как бы, ни в пару километров измеряется.

— И как, мать его, Лик всё это контролировал? — просипел я.

— Болью, — пожал плечами Зак. — И добрым словом. Но больше всё-таки, болью.

— То есть, вот эта вся территория кормила Волков, количеством под сотню рыл? — уточнил я.

— Еще пара точек есть, — сморщился Зак. — Но там больше понтов ради. Да и здесь не весь наш рынок. Точнее к портовским мы не лезли, да и они к нам тоже. Лик в наркоте мараться не хотел, а там этого дерьма валом.

— Портовские это, как я понимаю, самый низ? — кивнул на залив.

— В точку, — хекнул здоровяк. — И еще дохрена земли вокруг всего залива. Это, считай, прелюдия до основного района портовских. Их свинарник, так сказать. Они его особо не стрегут, но и другим не позволяют драть. А основа у них это сильно западнее. Там залив кончается длиной косой, и вот уже за ней идут нормальные доки. Да и маги течения контролируют, чтоб эта городская срань с общими водами не смешивалась.

— Кто еще с нами соседствует? — поинтересовался я.

— Вон там правее Гитцу, — вытянул Зак руку по направлению особо, хм, цветистого поворота на улицу, вокруг которого и шатры выглядели не в пример краше остальных. — Метрах в трехстах один из её борделей. Ну и, соответственно, территория вокруг тоже под ней, как раз, вплоть до рынка. Видишь, цветник? Еще вчера его не было. Точнее он был, но не столь обширный. Навскидку территорию вдвое больше заняли, а мы за это в ответе. Считай, каждое место нам монету приносит, чтоб, значится, от такого вот огородиться.

— Слева границы к кому выходят?