Личные дела соперников уже покоились в моем секретаре-компьютере. Но было их не два, как сказал Адит Дев. Их было три. Я даже усомнился в крепости взбаламученной медикаментами памяти, вызвал запись беседы — нет, все верно. О третьем фигуранте раджпут не упомянул. Даже маршрут его восхождения не был указан на карте плато. Что за притча? Если нестыковки находятся с первого взгляда — это уже не расследование, а цирк. Тем не менее я постарался зафиксировать хотя бы имена всех троих в биологической памяти. Мне показалось интересным, что каждый представлял свою грань габриэльского общества и свою зону юрисдикции — колонию и оба института.

В колониях… простите: согласно указаниям свыше, Земля не является единым государством и уже потому не может иметь колоний. Правильно и политкорректно говорить «домены». Но в быту этим архаичным словечком пользуются исключительно вскормленные на сетевках и патриотических сенз-фильмах производства «Луна-Голдвин-Майер» образчики молодого поколения — и то потому, что связывают со словом «Доминион». Даже само наименование могущественной Службы раскрывает секрет Полишинеля. Так что — в колониях кибернизация обычно захватывает лишь административные центры, и местные глосы из киберпространства поначалу выглядят как офиура-змеехвостка: туловище с ноготок и длинные тонкие щупальца. Постепенно на концах щупалец нарастают такие же узлы-монетки, пускают ростки, и система начинает напоминать корни травы. Габриэль и здесь выбивался из общего ряда. Глобальной опсистемы здешняя сеть не поддерживала; ирреальность распадалась на три достаточно компактные области, соединенные едва видными гейтами. Чем-то картина мне напомнила негатив земной Сети: там в сплошной огневой ткани, в три-четыре слоя намотанной на глобус, зияли прорехи малонаселенных или выпавших из цивилизации регионов, здесь — три факела горели посреди пустыни. Похоже было, что визуализаторы моего секретаря не до конца сочетались с условностями институтского лоса: изображение расплывалось, будто от слез, и все время хотелось сморгнуть, хотя глаза я держал закрытыми.

Так. Интересно, о ком же забыл упомянуть Адит Дев? Я бы поставил на пенроузовца. Уже потому, что на это место удобно было бы поставить бравого парня с роскошными раджпутскими усами. Вряд ли Сайкс-младший разберет, кто взялся с ним биться об заклад.

Однако, к моему удивлению, институтский экстремал оказался женщиной. Доктор Дебора Фукс, сорок три стандартных года, три ученых степени и груда шоколадных медалек. Степень аугментации — семнадцать процентов. Негусто. Опыт восхождений — Швейцарские Альпы и Непреклонный хребет — уже на Габриэле. Опять-таки небольшой. В Башне работает двенадцать лет, на Земле за это время не бывала ни разу. Возникло искушение полюбопытствовать — чем конкретно занимается доктор Фукс, — но я подавил его. Отношение Службы к новейшим ТФ-разработкам изрядно смахивает на паранойю.

Кандидат в покойники номер два: Тадеуш Новицкий, тридцати лет, инженер коммунального хозяйства Бэйтауна. Эмигрировал с метрополии четыре года назад. Степень наращения в досье не указывалась, из чего я заключил, что она близка к нулю. Чип-вшитик, фарфоровые зубы да, может быть, искусственный хрусталик — все, чем может похвастаться подавляющее большинство землян. Никакая экономика, даже в странах Ядра, не выдержит тотальной аугментации населения, особенно когда весь излишек уходит на строительство лифтоносцев, сбрасывающих людскую пену в колонии. Мне показалось значительным отсутствие у поляка альпинистского опыта до переезда. Впрочем, на Земле он занимался подводным экстримом в Балтийском море. Я содрогнулся, представив, что кому-то придет в голову по доброй воле нырять в бурлящий ядовитый ил. Серьезный парень.

И третий самоубийца-неудачник, из Института прекурсологии: доктор Лайман Toy, тридцати пяти лет. При взгляде на его видеоснимок я в первый миг не поверил глазам. Менее спортивной фигуры мне не доводилось видывать. Не то чтобы он был несоразмерно жирен, или, наоборот, тощ до прозрачности, или изувечен загадочными артефактами Предтеч (в действительности профессиональной болезнью прекурсологов является вывих шеи — слишком высоко они задирают нос). Но не размятый нагрузкой жирок, манера двигаться порывисто и неточно, рохлистая мягкость выдавали в нем кабинетного ученого… для тех, кто не мог заглянуть в досье. Степень аугментации доктора Toy достигала пятидесяти семи процентов — уровень полевых агентов Службы. Больше искусственных органов только в телах боелюдей. Экстремальным туризмом до сих пор не занимался.

Способность удивляться у меня к этому моменту уже отнялась. Зачем тогда прекурсологу упрочненные связки и дублирующие мышечные тяжи? Мудры корчить? Или перешел из активного состава… нет, в досье об этом ни слова.

Я вызвал карту часовых поясов планеты. Все поселения, редкими бусинами разбросанные вдоль меридиана, жили по. местному времени Бэйтауна, но пик Сикорского располагался добрыми сорока градусами западнее. Если на долготе Башни солнце уже касалось горизонта, то к тому времени, когда я доберусь до места преступления, оно едва начнет клониться к закату. А фронт дранг-бури следует за линией терминатора, постепенно отставая — это значит, что в моем распоряжении будет добрых десять часов на поиски. Не то чтобы я собирался в одиночку выполнить работу целого раджпутского клана — думаю, на самом деле Адит Дев поставил всех своих родственников просеивать песок в том ущелье — но после стольких нестыковок в его рассказе я не удивился бы, обнаружив неуловимый труп лежащим на белой простыне под проблесковым маячком.

— Рават Адит? — бросил я вслух, устанавливая через лос канал звуковой связи с начбезом.

— Слушаю. — Голос раджпута прозвучал неожиданно тихо.

— Мне потребуется коптер. Я хочу лично осмотреть место преступления.

— М… Полагаю, вам подойдет машина, которую мои подчиненные брали на поиски. Химдетектор в багажном отделении, — отозвался Адит, проявив не свойственную сипаям прозорливость. — Я сброшу вам карту опасных зон на сегодняшний вечер.

— А что, — осведомился я, — планируются эксперименты?

— Разумеется. — Мне показалось, что индус пожал плечами. — Основная тема институтских разработок — создание аннигиляционного двигателя. До сих пор стабильной работы опытных моделей добиться… не удалось.

Об этом я знал. Название, строго говоря, не было точным: А-привод питался не антиматерией. Теоретически, преобразуя вещество в энергию, можно было создать двигатели гораздо более эффективные, чем обычные стеллараторы, с трудом позволявшие разогнать лифтоносец до половины «с». Практически все попытки воплотить благородную мечту кончались очередным кратером посреди бескрайних пустынь.

— Благодарю за предупреждение. — Я склонил голову, забыв, что рават не видит меня. По краю век выстроились чередой иконки принятых файлов. — Вы сможете обеспечить меня постоянным аплинком?

Я опасался, что индус ответит «нет». Мой секретарь, при всем богатстве функций, все же не был оснащён спутниковой антенной.

— Да, ваш коптер оборудован передатчиком, — проговорил Адит. — Что-то еще?

— Нет, спасибо. — Я прервал связь.