– Разве труп Линь Чжунхуа не нашли? Ее убила Хуан Фэйхун? Если так, то нужно ее выписывать. А если нет, то нужно придумать, как перевести ее в другую больницу.

Отец Хуан Фэйхун настаивал на том, чтобы его дочь осталась лечиться в нашей клинике, но мы не могли провести для нее эффективное лечение. Соображения главврача выглядели эгоистичными и безжалостными, но на самом деле это было от безысходности.

Узнав об этом, Сяо Цяо была возмущена. Увидев ее реакцию, я также проникся сочувствием к Хуан Фэйхун и все время думал, что мы можем для нее сделать, – нельзя же так просто отправить ее домой и ждать смерти. Состраданию Сяо Цяо не было предела, она была взволнована больше, чем я. Однажды, найдя меня в столовой больницы, Сяо Цяо стала упрашивать меня:

– Врач Чэнь, есть ли шансы у Хуан Фэйхун? Я прочитала разные материалы, существует множество исследований этой болезни; не могли бы вы попросить главврача посмотреть их?

– Вы не первый день работаете врачом. Мы не можем ставить эксперименты над пациентом; а если она умрет? Она здесь для лечения, а не чтобы ставить над ней опыты, – сделал я замечание.

– И мы просто выпишем ее из больницы? Она ведь не поправилась, – недовольно возразила Сяо Цяо.

Я был бессилен:

– То, что она находится в клинике, – не проблема, но неужели вы не видели пациентов, которые находятся здесь уже давно? И кому это пошло на пользу? Они здесь, потому что их никак не вылечить. Сейчас алкогольный бредовый психоз у Хуан Фэйхун пошел на спад, вот только бессонницу не вылечили; но она в состоянии позаботиться о себе. Самым лучшим выбором будет позволить ей выписаться и найти клинику, в которой ее смогут вылечить.

Главврач тоже пришел на обед. Увидев меня беседующим с Сяо Цяо, он подошел и стал подгонять меня:

– Сяо Чэнь, вы говорили с замом Ляо? Ваша пациентка все-таки совершила то убийство или нет? Вы с этим делом не затягивайте, делайте все необходимое. Не нужно создавать лишних проблем.

Я связывался с замом Ляо шесть дней назад. Так как расследование еще продолжалось, ему было не слишком удобно разглашать все подробности. Я знал только, что труп Линь Чжунхуа нашли в горах на границе с китайско-вьетнамской границей. Говорили, что ее смерть была чудовищной; бо́льшая часть тела была изгрызена животными. Сотрудники судебно-медицинской экспертизы сломали себе голову, стоящих улик было совсем немного, а о том, кто является убийцей, и речи не могло идти. Главврач все время подначивал меня пойти расспросить зама Ляо, а тот много раз просил меня об одном одолжении: если Хуан Фэйхун придет в нормальное состояние, чтобы я незамедлительно спросил ее, знакома ли она с Линь Чжунхуа и знает ли что-либо об этом деле.

Когда главврач приблизился к столу, где мы обедали, Сяо Цяо тут же ускользнула, оставив меня одного отчитываться перед начальством. Рядом, за соседним столиком, сидел зам Цзи, который неторопливо читал газету «Наньго цзаобао». Сначала он безразлично сидел в стороне, но, услышав, как главврач наседает на меня, не сдержался, надел свои толстые очки, отложил газету и вступился:

– Я слежу за ходом дела, за него отвечает первое отделение, и я, как ваш заместитель, несу ответственность. Не переживайте, мы постараемся сделать всё как можно скорее.

Главврач, судя по всему, был голоден и очень хотел поесть, поэтому смягчил тон:

– Ладно, ладно, не буду вам мешать. Но не забывайте о деле и не откладывайте его в долгий ящик!

Зам Цзи учтиво ответил за меня:

– Да, мы знаем.

Главврач очень редко приходил в столовую обедать; увидев его, все заведующие отделений тут же стали приглашать его сесть вместе с ними. Подождав, когда главврач уйдет, я тут же поблагодарил зама Цзи:

– Спасибо вам за помощь. Однако Сяо Цяо права: если Хуан Фэйхун не убийца, мы не можем ее просто выписать; неужели ей только и остается, что ждать смерти?

Видимо, зам Цзи уже обо всем заранее подумал.

– Другие полагают, что чем меньше забот, тем лучше, но ты поступаешь по-другому, взяв все в свои руки. Мы не сможем спасти Хуан Фэйхун; оставить ее здесь равносильно смиренному ожиданию ее смерти. А если не справимся, то сделаем еще хуже. Когда я провел консилиум, то связался с коллегой из отделения неврологии Народной больницы провинции Хэнань. У них на лечении когда-то был пациент с таким же диагнозом; это второй случай заболевания в Китае и единственный, когда пациент остался жив и здоров. Когда придет время, мы отправим Хуан Фэйхун к их специалистам. Что касается расходов, не стоит переживать, у ее семьи есть средства. Я также связался с зарубежными учреждениями; так как эта болезнь очень редкая, все стороны заинтересованы в данном случае, и особенно фармацевтические компании, занимающиеся лечением бессонницы, – их исследования более прогрессивны, чем наши. Что же касается дальнейшего развития событий, оно зависит от Хуан Фэйхун. Это все, что мы можем сделать.

Его слова успокоили меня, я удовлетворенно вздохнул:

– Зам Цзи, вы правда хороший человек.

– Да и вы ничего… Когда совесть чиста, можно спать спокойно. Ладно, не буду отвлекать вас от обеда.

Зам Цзи улыбнулся, затем снял очки и продолжил читать газету. Однако он вновь мельком глянул на меня; его взгляд показался мне странным.

В тот же момент я услышал шушуканье за соседним столом; там сидел У Сюн, врач из седьмого отделения, вместе с которым я изначально собирался снимать квартиру. Коллеги время от времени поворачивались и смотрели на меня. Я сидел поодаль от них; в столовой было шумно, поэтому я не все отчетливо слышал. До меня доносились лишь отрывки разговора:

– Врач из первого отделения так трагически умер…

– Еще бы! Он даже не знает, как умер его предшественник…

– Скоро и до него дойдет очередь…

– Тихо, вдруг нас услышат…

Эти лечащие врачи были из разных отделений, они общались в своем маленьком коллективе, и мне, как новичку, было сложно туда влиться. При словах о чьей-то смерти меня одолело странное предчувствие, но было неловко лезть в чужой разговор. Я однажды расспрашивал ординаторов, устроившихся в больницу раньше меня, но и они увиливали от ответа. Лишь сказали, что никто из врачей в первом отделении не умирал, но был один врач, который перевелся в другую больницу. Даже Сяо Цяо, которой обычно нравилось посплетничать, как воды в рот набрала; сказала лишь, что не знает, куда перевелся этот врач, даже фамилии его