— она поражала их воображение сильнее всего — не привиделась им жарким Диакофтийским вечером, а существует на самом деле.

Ораторский азарт постепенно все больше распалял Попугая. Размахивая крыльями, он с места в карьер перешел к истории с василисками, Питеру, Саймону, и Пенелопе, и в красках описал подробности финальной битвы:

— И вот, — рассказывал он, распаляясь, — влекомые огнёвочной тягой, воздушные шары, несущие вооруженных лавандовой водой и яростных от рутового сока горностаев, ворвались в небо над территорией замка…

— Позвольте, — внезапно встрепенулся Димитрис, — но это же невозможно!

— Что значит невозможно? — когда, как например в этот раз, Попугай был разгорячен запалом собственной речи, он не готов был терпеть каких-бы то ни было сомнений у своих слушателей.

— Ну, — смутился Димитрис, понимаете, Огнёвка, бьющая крыльями ИЗНУТРИ воздушного шара, никак не могла бы потянуть его вперед, ведь все вызываемое движение воздушных масс находилось бы в пределах замкнутого контура.

— Нет, не понимаю, — по-прежнему несколько раздраженно отозвался Попугай.

— Коллега имеет в виду, — вмешался седовласый Ксантиппос, — что воздух, от которого могла бы оттолкнуться огнёвка, с той же силой давит на заднюю часть шара, и в результате шар должен был бы остаться… висеть на месте.

— Господа! — приподнял голос Попугай, — я излагаю вам ФАКТЫ, и только ФАКТЫ. Мы все видели это своими глазами — эскадра воздушных шаров, влекомых огнёвками — атаковала замок василисков, это так же верно, как то, что я — Попугай, а мадам Гортензия — паровоз!

— Мон шер, не кипятись, — откликнулась своим бархатным низким голосом мадам Гортензия.

Тут следует отметить, что до этой минуты мадам Гортензия общалась с инженерами исключительно с помощью гудков, шипения пара, и других подобных звуков, в целом свойственных и обычным паровозам. Им и в голову не могло прийти, что их горячо любимая мадам Гортензия может прекрасно излагать свои мысли вслух, к тому же слегка грассируя и местами переходя на французский.

— Мадам — это поразительно! — воскликнул Ксантиппос, — Мы знакомы с вами уже больше пятнадцати лет — и только сегодня открывается, что оказывается мы с вами можем вести беседу?

— Не обижайтесь, мон шер, этого не должно быть произойти. Но сегодня мы нарушать тысячу правил — n'est-ce pas? [(франц.) — не так ли?].

Что ж, это было очевидно “так ли”, возразить инженерам было нечего. Конечно же, в любой другой ситуации их изумлению не было бы предела, но сейчас они уже словно погрузились в сказочный мир Мифландии, и вступление в диалог мадам Гортензии, показалось им одновременно и удивительным, и в то же время как бы и вполне уместным.

— Ну так вот, коллеги, — продолжал Попугай, — считаете вы это возможным или НЕ считаете, но шары приводились в движение именно огнёвочной тягой!

— Несомненно, — вступил в беседу горностай Лётчик, — я лично участвовал в атаке, сам находился в одной из корзин, и готов поклясться, что шарами управляли огнёвки, и во время маневров, и в момент атаки, когда мы все ринулись на замок.

— А я, — пропела, рассмеявшись, Фенелла, — была в одном из таких шаров, и конечно же он летел точно туда, куда мы хотели его направить!

— Мы верим вам, — проникновенно протянул Станополус, прижимая руки к груди, — но… поймите, это противоречит всему, что мы знаем. Мы должны, просто обязаны, увидеть все это своими глазами!

Друзья переглянулись. Обстоятельства дела представились им внезапно в несколько ином свете. Действительно, они хотели просить инженеров только об одном — помочь им как-то поскорее известить и доставить в Мифландию Пенелопу, а главное, Питера и Саймона, находившихся сейчас на другом конце Земли. Однако же, их путешествие могло занять ещё неопределенно долгое время. Кто знает, чем обернутся эти драгоценные дни для жителей Мифландии, которая сейчас неуклонно погружалась под воду, источаемую бесконечным потоком волшебного, но, к сожалению, совершенно необратимо наколдованного дождя.

А инженеры были тут как тут — вот они, со всеми их инженерными навыками, многие из которых могли бы оказаться весьма и весьма полезными в создавшемся положении. И кажется, они были бы очень не прочь побывать в волшебной стране, воочию увидеть ее чудеса, и видимо попробовать найти им своё объяснение или применение — так уж они устроены, эти инженеры))

Переглянувшись, наши друзья поняли друг друга без слов. Попугай рассказал инженерам про то, как волшебник Ха-Ха весьма удачно придумал продуть Мифландию от копоти василисковых пожаров, а затем весьма НЕудачно решил ещё и сполоснуть её, напоследок, по ошибке сколдовав безотменное дождевое заклинание. Про то, как стремительно погружается под воду их любимая страна, и в какой опасности оказались сейчас все ее жители, собравшиеся на Лунном холме.

Инженеры восприняли проблему со свойственной им горячностью, но и конструктивностью, немедленно начав прикидывать возможные варианты спасения волшебной страны. Посоветовавшись, решили поступить так. Станополус немедленно отправится в Англию, чтобы разыскать там Питера и Саймона. Иайоргос и Попугай разыщут Пенелопу, жившую здесь неподалеку, и вернутся с ней в Диакофту. Ксантиппос и Димитрис, вместе с Лётчиком, Фенеллой, и Дульчибеллой, подготовятся к скорейшему путешествию обратно в Мифландию — соберут необходимые инструменты, походное снаряжение, провизию, и подготовят лодки — у Ксантиппоса на такой случай имелись две превосходные каркасно-надувные байдарки. Завтра же, не теряя времени, вся компания, за исключением Станополуса, отправится в обратный путь. Мадам Гортензия не горела желанием лишний раз отправляться в опасное в её возрасте путешествие, и решено было задействовать имевшуюся в распоряжении инженеров небольшую самодвижущуюся дрезину, используемую для осмотра и починки железнодорожных путей.

Лихорадочные сборы продолжались почти всю ночь…

Глава 9. Спасение утопающих

Перенесемся теперь на мгновение (а что такое мгновение? — может быть как раз одна глава этой книги?), так вот, перенесемся обратно в Мифландию, где мы оставили её жителей в прямо скажем незавидном положении.

Дождь лил нескончаемым потоком, и соответственно вода продолжала постепенно прибывать. Всё короче становились верхушки деревьев и башни замка, и всё меньше становился, некогда огромный, Холм Лунных Тельцов. Повсюду, куда ни кинь глаз, плавали по поверхности воды пробки и бутылки, оторвавшиеся от, как вы можете догадаться, пробочных и бутылочных деревьев.

Поразмыслив, Ха-Ха решил приспособить их к делу. Русалкам было велено собирать бутылки над водой и под водой, опорожнять их, и, накрепко заткнув подходящей пробкой, приносить на берег, к тому месту, где неустанно кипела работа над строительством гигантского плота — по сути — плавучего города, на котором теперь предстояло разместиться всем жителям волшебной страны. Отдельные плоты, выдуманные из лунного желе, соединяли крепкими бревнами, и затем скрепляли всю конструкцию