хлопающее крыльями, и стремительно спускающееся по полотну железной дороги транспортное средство несомненно привлекло бы излишнее внимание многих, если бы не очень ранний, рассветный час.

Через некоторое время, однако, Попугай начал немного уставать. Склоны становились все круче, а торможение при помощи активного парашюта на Попугайной тяге — всё менее эффективным. Путешественники начали с опаской поглядывать на своего крылатого друга.

— Ты… точно в порядке? — Лётчик, кажется, начинал сомневаться в благополучном исходе их всё более скоростного спуска. Механических тормозов у их нехитрого транспортного средства предусмотрено не было.

— Да…, — неуверенно и несколько натужно отозвался Попугай, — вполне. Люблю скорость, знаете.

Видя, что Попугай хоть и храбрится, но на самом деле всё с большим трудом справляется со встречным ветром, Фенелла тоже включилась в работу, изо всех сил трепеща своими маленькими, но сильными крылышками.

Тем не менее, они теперь все увереннее набирали ход, и их скоростная платформа со всё более угрожающими подпрыгиваниями неслась по рельсам с горы. Впереди уже показались домики селения Диакофта, и можно было даже, с высоты их положения, разглядеть вдали силуэт Мадам Гортензии, стоящий на платформе совсем рядом с полотном железной дороги.

Но нашим путешественникам сейчас было не до того. Их колесница набрала уже совершенно сумасшедшую скорость. Лязгая, громыхая, подпрыгивая и дребезжа, она ворвалась в Диакофту, пронеслась через неё насквозь, отчаянно будя ни в чем не повинных Диакофтийцев, Диакофтиек, и их маленьких Диакофтийчиков, и остановилась только проехав ещё с добрый километр, в небольшом лесу, через который проходил железнодорожный путь. Их пробег был столь стремителен, что пооткрывавшие в этот ранний час окна жители, слава Богу, не успели их как следует рассмотреть.

Остановившись наконец, ошеломленные путники ещё некоторое время молча смотрели друг на друга, по-прежнему крепко вцепившись в поручни платформы. В наступившей внезапно тишине, Дульчибелла, оглядев компанию, неожиданно пропела своим тоненьким голоском:

— А что, это, пожалуй, было даже круто!

Ещё несколько секунд — и вся компания разразилась безудержным радостным смехом.

Глава 6. Мадам Гортензия

Путники спрятали платформу в лесу, и, дождавшись пока несколько ошарашенные жители Диакофты отправятся досыпать — все-таки было ещё около 5 часов утра — тихонько прокрались к мадам Гортензии.

Паровозиха французского происхождения как раз не спала. Дело в том, что она успела не только проснуться от всего этого страшного шума, но и разглядеть в стремительно приближающемся громыхающем объекте своего давнего друга Попугая, из последних сил работающего крыльями в отчаянной попытке замедлить ход.

С одной стороны, мадам Гортензия испытала некоторое удивление — надо отдать должное, Попугай и компания прибыли не вполне обычным и прямо скажем, не самым безопасным способом. С другой стороны, они были с ним так давно знакомы, и за их долгую дружбу встречались при настолько различных и неожиданных обстоятельствах, что удивляться, в сущности, не приходилось.

— Mon Perroquet, мой Попугайчик, вы же разбудить вся деревня, comprenez-vous [(франц.) — понимаете меня]? — тихо прошипела Мадам Гортензия.

— Дорогая моя, ma magnifique [(франц.) — моя великолепная], о чем ты говоришь — ещё чуть-чуть, и мы бы расшиблись бы в лепешку, прямо у твоих прекрасных колёс! — возмущенно, но довольно тихо, чтобы не выдать их всех, проскрипел Попугай.

— Ты мой chevalier sans peur et sans reproche [(франц.) — рыцарь без страха и упрека], это было бы конечно ужасно. Я безумно рада вас всех снова видеть… но… кто это?!

Да, мадам Гортензия не всегда бывала безупречно логична. Конечно, она раньше никогда в жизни не видела Огнёвок — да и, признаться, мало кому на Земле удалось увидеть наяву это маленькое чудо. Крохотная, нежная, невесомая птичка, которой перышки заменяли яркие трепетные язычки пламени.

— Я огнёвка, Фенелла, одна из многих, населяющих волшебную страну, — прошелестела она.

— Charmant [(франц.) — прелестно], мой дорогой, где ты её достал?

— Я сама себя достала — весело прозвенела Фенелла, — точнее, меня спасла Пенелопа, а потом мы с другими Огнёвками помогали, а потом…

Тут в разговор несколько раздраженно (но тихо, они ведь не хотели никого разбудить) вмешалась Дульчибелла:

— Не понимаю, о чем здесь разговор, в Мифландии таких огнёвок видимо-невидимо.

— Девушки, прошу вас, — проскрипел Попугай, — у нас серьезное дело. Моя дорогая, — обратился он снова к Мадам Гортензии, — видишь ли — у нас большая беда — настоящее наводнение в Мифландии!

— Quelle situation [(франц.) — ну и дела]! — Мадам Гортензия была поражена — а что же наш великий Ха-Ха, для него же это наверное пара пустяков?

— В любой другой ситуации — безусловно. Но в данном случае, видишь ли, так получилось — что он сам его и устроил, — Попугай для убедительности потрясенно развел крыльями.

— Не понимаю, такое… такое… не может быть произойти?

— Ты права, мон шер, но, к сожалению, именно такое быть уже произошло! Мы, понимаешь, занимались генеральной уборкой, после битвы с василисками, и по рассеянности, Ха-Ха случайно применил безотменное заклинание!

— Quelle situation…

— Ситуасьон, ситуасьон, да ещё какой! Дело теперь совершенно срочное. Нам необходимо как можно скорее разыскать Пенелопу, Питера, и Саймона.

— Mon Perroquet, но это же невозможно — Питер и Саймон давно улететь!

— Как? — огорченно вздохнули все хором.

— Cest La Vie [(франц.) — такова жизнь], улететь домой, в Англию.

Попугай некоторое время ошарашенно помолчал, но затем взял себя в руки — наш Попугай — птица не робкого десятка, и выпалил:

— Значит, нам совершенно необходимо попасть в Англию — без Питера и Саймона, боюсь, проблему нам решить не удастся.

Теперь пришла очередь мадам Гортензии — тоже немножко ошарашенно помолчать. Потом она задумалась:

— Мм… у меня есть один добрый хороший знакомый, пароходик, — мадам Гортензия мечтательно прикрыла фары, — мы повстречались с ним на заводе по ремонту паровых двигателей, как сейчас помню, в одна тысяча… одна тысяча… тысяча восемьсот…, нет девятьсот конечно… ммм. Точнее не помню, но он совершенно чудесный. Не вполне уверена, что он сейчас на ходу, мне кажется, лет 15 назад его мотор уже слегка барахлил.

Горностай приосанился и поправил китель:

— Мои предки служили на военно-морском флоте его императорского величества. Я уверен, мне передались их гены, и буду счастлив морскому путешествию! — отчеканил он.

Попугай неловко кашлянул:

— Дорогая, но… как ты думаешь, долго ли займет такое плавание?

— Недолго, мон шер, — мадам Гортензия все больше радовалась своей задумке — если мой друг в строю, уверена, он домчит вас до берегов Туманного Альбиона не долее чем за месяц, если не скорее.

— Нет-нет-нет, — Попугай разочарованно покачал головой, — к сожалению, столько времени у нас нет. С такими нашими темпами, к