Но в 1941 году устаревшая тактика ведения боя и невысокий уровень подготовки экипажей вкупе с общей неразберихой вели к неоправданно большим потерям. Тем не менее, при грамотном использовании, советские броневики могли с успехом бороться даже с немецкими танками.

Так, например, в пять часов утра 22 июня 1941 года командир танкового полка 5-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса полковник Богданов поставил задачу на проведение разведки взводу из шести бронемашин БА-10 старшего лейтенанта Суровцева. Машины вышли из расположения части примерно в половине седьмого утра. При подходе к заданному населенному пункту командир взвода организовал в лесу, по обе стороны от шоссе, засаду. Машины замаскированы так, что с расстояния двухсот метров их было трудно заметить.

В десять утра показалось гитлеровцы — до взвода мотоциклистов, которые были уничтожены внезапным огнем бронеавтомобилей БА-10 с дистанции двухсот-трехсот метров. Через полчаса на дороге показался легкий танк, ехавший на большой скорости. Командир одной из бронемашин первым же выстрелом из 45-миллиметровой пушки поджег его. Спустя десять минут к засаде приблизились еще два легких танка противника, которые также были подбиты и сожжены огнем советских броневиков. Чуть позже к месту, где стояли подбитые танки и мотоциклы, подошла колонна из полутора десятков танков и мотоциклистов. Своим внезапным огнем БА-10 вывели из строя сразу три танка и большое количество мотоциклов, чем вынудили остальные немецкие машины повернуть обратно. С подходом главных сил 7-й танковой дивизии 39-го танкового корпуса Вермахта, взвод старшего лейтенанта Суровцева отошел к своим. Таким образом, в результате грамотно организованной засады шесть бронемашин БА-10 подбили и уничтожили шесть немецких танков и большое количество мотоциклов.

Но несмотря на отдельные случаи успешного использования, в первые два месяца войны большая часть средних бронемашин приграничных округов была потеряна.

* * *

Не стали исключением и эти две бронемашины. Первая БА-10 получила прямое попадание в двигатель. Вопреки наставлениям, экипаж двигался не «по-боевому», а как обычно, чтобы хоть как-то компенсировать плохую видимость на поле боя. В итоге из этой дымной завесы к ним и прилетела роковая болванка калибра тридцать семь миллиметров. Она пробила броню радиатора и полностью вывела из строя мотор. Машина замерла, а еще через пару секунд ее накрыл залп немецкой 150-миллиметровой гаубичной батареи. Взаимодействие в немецкой армии между родами войск и правду было хорошо отлажено…

Вторую бронемашину в упор расстреляли два немецких танка… Силы были равные, но в панцерваффе экипажи были более опытные и опять же — взаимодействие…

Так что боевую задачу пришлось выполнять наиболее подготовленным, то есть экипажу капитана Корчагина. Пока пехота залегла и вяло отстреливалась, «сухопутный крейсер» врезался в оборону гитлеровцев. Причем врезался в прямом смысле, снеся крайнюю хату и разметав ее соломенную крышу. В хате была оборудована пулеметная точка, и «коса Гитлера» методично выкашивала нашу пехоту. А теперь ее расчет получил окончательный расчет под гусеницами «сухопутного линкора Сталина»!

Его экипаж стрелял во все стороны, Т-35 полз по хутору, уничтожая все на своем пути. Сейчас тяжелый советский танк находился в своей стихии: прорывал и крошил оборону противника. Конечно, оборона гитлеровцев была во многом импровизированной.

По злой иронии судьбы войска Вермахта собирались только наступать, так же, как и Красная Армия, — «громить врага на его территории и малой кровью». Серьезной обороны наступающие части гитлеровцев организовать не могли. Однако хорошо отлаженное взаимодействие родов войск, дисциплина и управление войсками позволило немцам уцепиться за хутор и оказать серьезное противодействие.

Так что в этом бою «сухопутные крейсеры» могли показать свои сильные стороны.

Вид бронированного монстра, от которого отскакивают 37-миллиметровые снаряды, ошеломил даже стойких потомков крестоносцев, буквально выдрессированных суровой прусской муштрой стоять насмерть!

Тяжело переваливаясь, русский танк пер по прямой и сворачивать не собирался. Внезапно прямо перед ним появился угловатый Pz.III с 37-миллиметровой пушкой. Серый «панцер» со стилизованной эмблемой в виде улыбчивого призрака протаранил стену сарая и выскочил на дорогу. Плоская башня с тонким 37-миллиметровым жалом развернулась в сторону советского великана. Грохнул выстрел. Бронебойный снаряд ударил в скругление главной башни, оставив кривой шрам на броне.

И тут же — ответный выстрел «сорокапятки» в правой передней башне. Бронебойно-подкалиберный снаряд с вольфрамовым сердечником, из тех что выдавались танкистам и артиллеристам РККА поштучно и под роспись, прошил лобовую тридцатимиллиметровую броню «Панцера-III». Советская противотанковая пушка 20К образца 1932 года обеспечивала начальную скорость бронебойного и бронебойно-подкалиберного снаряда порядка 760 метров в секунду, и этого было достаточно, чтобы сверхтвердый стержень из карбида вольфрама преодолел преграду в виде крупповской брони и снес голову механику-водителю. Продолжая свой молниеносный полет, карбид-вольфрамовый вестник неминуемой смерти ударил в боеукладку пушки. Столб пламени сорвал и отбросил черт знает куда плоскую угловатую башню немецкого танка.

А «сухопутный крейсер» навалился всей своей массой на горящие остатки изуродованного остова и со скрежетом отшвырнул его с дороги. Семидесятишестимиллиметровая пушка грохала не переставая. Осколочно-фугасные снаряды разметывали горящие дома, крошили оборону противника. Шрапнельные, поставленные на «удар», косили пехоту множеством маленьких смертей. Стрелки в пулеметных башнях вели огонь по бортам, не подпуская пехотинцев в мышиного цвета мундирах. Свинцовые осы жужжали над изрытым воронками хутором, сбивали штукатурку со стен, поджигали соломенные стрехи, жалили смертельно потомков тех, кого учила на льду миролюбию дружина Александра Невского.

Сея вокруг себя смерть и разрушения, тяжелый пятибашенный Т-35 упрямо полз вперед. «Сухопутный крейсер» прошел весь хутор и вырвался на поле. Там за пологим холмом и располагалась гаубичная батарея.

Четыре гаубицы KwK-18 калибром 150 миллиметров вели огонь с закрытых позиций. Аккуратные орудийные дворики, маскировочные сети, штабеля снарядов. В отдалении — полугусеничные тягачи и грузовики с боеприпасами. Das ist gross Ordnung![14]Даже устраивая импровизированную оборону, немцы действовали со свойственным им педантизмом.

Из клубов дыма и пыли, повисших над горящими хатами, появилось клепаное стальное чудовище. Увидев прущего на них бронированного многоглавого монстра, вышколенные немецкие солдаты не выдержали. Гитлеровские артиллеристы бросали свои орудия и старались убежать от грохочущей, скрежещущей траками гусениц, ревущей моторами смерти.

Получилось не у всех. Несколько смельчаков попытались было развернуть свою гаубицу на прямую наводку, но дымно-огненный фонтан взрыва положил конец их усилиям. В разные стороны полетели изломанные тела артиллеристов, искореженный ствол, массивное колесо, какие-то мелкие обломки…