1898–1962

Впервые исследовал мигрень в лаборатории. Предложил сосудистую теорию мигрени

В 1944 году впервые была опубликована работа, которая положила основу для понимания мигренозный ауры. Ее опубликовал бразильский ученый А. Лео. Его работа заключалась в том, что когда он исследовал головной мозг кролика, то заметил, что при раздражении коры головного мозга (серого вещества) по ней начинает распространяться электрическая активность. Причем достаточно медленно и в строго определенном направлении – от затылка в сторону лба. Такое плавное распространение активности в дальнейшем как раз и связали с возникновением мигренозной ауры, в частности, зрительной ауры, которая исходит из затылочной коры. Явление назвали в честь ученого – «корковая распространяющаяся депрессия Лео».

Корковая распространяющаяся депрессия (Leao, 1944)

Артизидес Лео

1914–1993

Таким образом, понимание причин мигрени как болезни сосудов головного мозга началось в XVII веке и активно развивалось в веке ХХ. Но это была всего лишь ступенька для начала понимания мигрени как заболевания именно нервной, а не сосудистой системы. Впервые гипотезу о том, что сосуды при мигрени если и участвуют, но явно не на первом месте, высказал американский невролог Майкл Московиц. Он в 1979 году показал анатомическую связь между волокнами тройничного нерва и сосудами оболочки головного мозга, предложив гипотезу «нейроваскулярной теории мигрени». Ее суть заключается в том, что мигрень может быть связана с нарушением взаимодействия между сосудами оболочек головного мозга и волокнами тройничного нерва, то есть сбой происходит в тригемино-васкулярной системе. Эта концепция не потеряла актуальности и до настоящего времени.

Тригемино-васкулярная система

Следующий этап в понимании механизма мигрени произошел в середине 1980-х годов, когда шведский невролог Ларс Эдвинссон впервые показал, что внутри тригемино-васкулярной системы одним из веществ, которые участвуют в управлении сигналами, является кальцитонин ген-родственный пептид (CGRP). Он был открыт в 1983 году ученым Розенфельдом. CGRP – это небольшая молекула, состоящая из 37 аминокислот. Называется она так странно, потому что получается из того же самого гена, который кодирует белок кальцитонин, но с небольшой вариацией в синтезе. Поэтому и назвали его кальцитонин-ген родственный. Про него было известно, что он является одним из самых мощных в организме веществ, которые расширяют сосуды. Но его подробное значение для организма было не совсем понятно. Ларс Эдвинссон доказал, что этот пептид находится в волокнах тройничного нерва, которые оплетают сосуды мозговой оболочки. Таким образом, появилось понимание того, что тройничный нерв участвует в развитии приступа мигрени и, возможно, участвует при помощи CGRP.

Еще одного известного невролога, который сыграл важную роль в понимании мигрени, звали Питер Готсби. Он начал работать в Австралии, а сейчас возглавляет научные группы в Лондоне и Сан-Франциско. В начале 1990-х годов вместе с Ларсом Эдвинссоном они провели весьма судьбоносные для всех людей с мигренью эксперименты. Исследователи брали кровь у пациентов с мигренью во время приступа боли и в период вне приступа. Кровь брали из двух точек – из яремной вены (на шее), несущей кровь от головы, и из обычного места на локте. Оказалось, что именно в крови из яремной вены повышена концентрация CGRP в момент приступа мигрени по сравнению с периодом между приступами. То есть это вещество связано с приступом мигрени и выделяется из структур внутри черепа. С этого момента стало понятно, что кальцитонин ген-родственный пептид играет очень важную роль в развитии приступа недуга. Когда появилось первое специальное средство против мигрени после эрготамина – суматриптан (это произошло в 1993 году), то Ларс с Питером провели еще один эксперимент, в результате которого выяснилось: после приема суматриптана одновременно с исчезновением головной боли уменьшается и концентрация CGRP. То есть связь этого пептида с мигренью стала еще более очевидна.

Переместимся в Данию. Несколько десятилетий существует Датский центр головной боли – признанный лидер в лечении пациентов и в научных исследованиях в области мигрени и других головных болей. В конце 1990-х годов там стали проводить очень важные эксперименты, которые продолжаются до сих пор. Речь идет о модели мигрени, но не на животных, а на людях! Ведь мигрень – уникальное заболевание, которое можно безопасно смоделировать на человеке, этический комитет дал разрешение на такие опыты. При других заболеваниях (например, болезнь Альцгеймера, инсульт и так далее) мы не можем сделать модель на человеке без вреда для его здоровья. А при мигрени можем. Такой подход очень помогает в изучении этой болезни и создании новых способов лечения.

Как работает модель? Людям с мигренью и без нее вводят в кровь различные вещества и смотрят, насколько они могут провоцировать приступ боли или нет. Эти опыты очень важны, потому что дают понять, какие молекулы и пути их взаимодействия могут быть причиной развития приступа, позволяя придумать механизм их блокировки. Один из первых экспериментов был проведен в начале 2000-х годов. Больным вводили в кровь тот самый CGRP – и у них возникал классический приступ мигрени.

В итоге всех этих экспериментов стало понятно, что CGRP играет большую роль в мигрени, потому что:

• выделяется у пациентов с приступом;

• может провоцировать приступ;

• пропадает после приема суматриптана.

Таким образом, если мы заблокируем действие этого белка, то можем рассчитывать на устранение приступа мигрени. (О лечении с помощью антиCGRP-терапией расскажу в разделе про лечение мигрени.)

Конечно, этот белок не единственный, который играет роль в развитии болезни. Есть и другие молекулы, которые могут провоцировать приступы, и, значит, они и их взаимодействия внутри организма могут играть роль в развитии мигрени. Нейробиология мигрени активно изучается в различных научных группах по всему миру. Вот одни из последних данных, которые в скором времени могут привести к появлению новых препаратов:

1) Белок, который называется «активирующий аденилат-циклазу гипофиза пептид» (PACAP). При введении этого вещества примерно у 2/3 пациентов возникали приступы. Сейчас в исследованиях на людях изучается специальное лекарство, которое этот пептид в организме блокирует.