Возвращаясь как-то с речки, она посторонилась, чтобы дать дорогу направлявшемуся в замок большому серому автомобилю. Сердце ее бешено забилось: не видела ли она эту машину раньше? Однако она заставила себя успокоиться — в мире достаточно таких машин. И вообще, пора уже покончить с этим наваждением. «Это здешняя расслабляющая атмосфера так на меня влияет; вот вернусь в Париж, приступлю к работе, и жизнь моя снова обретет смысл».

Она стояла на краю дорожки, позади был парк. На ней был зеленый льняной брючный костюмчик, блузка-безрукавка оставляла открытыми слегка загорелые шею и руки, копна волос была перехвачена зеленой лентой. Когда машина проехала мимо, девушка заторопилась в дом, чтобы привести себя в порядок на случай, если появился гость. «Странно, — думала она, — по-моему, они никого не ждали».

Но автомобиль вдруг замедлил ход, развернулся и поехал ей навстречу. Потом остановился прямо у ее ног. Чармиэн стояла как вкопанная, пока единственный пассажир авто выходил из-за дверцы. Чармиэн не поверила своим глазам, она сочла это галлюцинацией.

— Так я не ошибся, — раздался знакомый голос, — это дублерша моей Альтеи. Но, детка, что вы тут делаете?

На сей раз без шляпы, взъерошивая волосы нетерпеливой рукой, он выглядел если не лордом Байроном, то одним из его героев — Корсаром или Дон-Жуаном. На нем была белая шелковая рубашка с короткими рукавами, серые брюки и цветной шейный платок. Лицо было точно такое, каким она его запомнила, — гладкое — цвета слоновой кости, только чуть тронутое загаром. И все тот же зоркий взгляд из-под черных бровей.

Поняв, наконец, что он не призрак, Чармиэн попыталась придать лицу холодное выражение и, задрав подбородок, выпалила почти с вызовом:

— Я живу у Себастьенов.

— Вот как? Понятия не имел, что вы знакомы с почтенным Леоном и его милой супругой. Вы мне об этом не говорили.

— А надо было? — Говорить правду ей не хотелось.

— Нет. Но если б я знал, что вы знакомы, все было бы проще.

— А разве были какие-то сложности? — Она упрямо и намеренно его провоцировала — ей страшно не хотелось, чтобы он заметил, в какой шок повергло ее его неожиданное появление.

— Нет? — Губы его тронула усмешка. — А ведь тогда вы мне показались глухонемой.

— Я просто смущалась, — ответила она, — мы ведь были совершенно незнакомы.

— А теперь знакомы, не так ли? — Он стоял вплотную к ней; сердце у девушки готово было выскочить наружу.

— Конечно, мы ведь провели ту ночь вместе — объяснила она.

Откинув голову, он расхохотался, показав белейшие зубы:

— Хотел бы я, чтоб это было так!

Чармиэн залилась краской, поняв, что именно она сказала. А он еще и усилил ее смущение:

— Но ведь у нас еще все впереди, не так ли?

Ну, это уж слишком — вконец пристыженная, она искала средство возмездия.

— Это не понравилось бы миссис Петерсен, правда? — съязвила она. — Наш ужин тогда, по-моему, испортил ей настроение.

Выстрел наугад достиг цели — он перестал смеяться и нахмурился.

— Мне нет дела до ее настроений, — отрезал он.

— Ах вот как.

Смятение, вызванное его внезапным появлением, улеглось, теперь ее душе боролись разные чувства. Здесь было восхищение, неуверенность в себе, боязнь его насмешек, любопытство… Не прошла еще и обида — ведь он тогда воспользовался ею, для того чтобы отомстить этой шведке. Может быть, и сейчас ему что-то от нее нужно. Снова вспыхнуло благородное негодование и желание ранить. «Если он думает, что я беспомощное дитя, так он заблуждается!» Чармиэн медленно произнесла, вслушиваясь в свою спокойную и холодную речь:

— Если вы собираетесь завести со мной еще и роман, чтобы уязвить мадам Петерсен, то вам следовало бы постыдиться. Подобные мотивы для меня оскорбительны.

Она была горда собой, считая, что высказалась очень разумно. Он должен понять, что она больше не будет марионеткой в его руках! Однако девушка совершенно не ожидала такой реакции — одним быстрым движением схватив ее и приблизив лицо почти вплотную, он произнес угрожающе:

— Не пытайтесь меня соблазнить — у меня большой арсенал средств борьбы. Знаю я вас — снаружи лед, внутри пламень. — Руки его сжались сильнее, он перешел на шепот. — Хотите потягаться со мной?

Она тщетно старалась вырваться из его рук.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — пожалуйста… отпустите меня.

— Не отпущу.

Их губы встретились — огонь охватил ее, тело обмякло, и у нее возникло страстное желание прильнуть к нему, вверить всю себя. Но тут она опомнилась, почувствовала почти ужас.

Так вот он какой, ее сказочный принц! Тщетно стараясь вырваться из его сильных рук, девушка беспомощно отворачивала лицо. Он, кажется, был уверен, что ее сопротивление не более чем кокетство. Алекс внимательно посмотрел на нее и вдруг понял, что ошибается. Девушки, шляющиеся по парижским улицам и цепляющиеся к незнакомцам, обычно знают, на что идут; но здесь перед ним совсем иной случай. Какая-то ее беспомощность, явное отсутствие игры пробудили в нем жалость. Да, обычно он берет то, что хочется, не задумываясь о чувствах партнера. Но сейчас он был растроган.

— Господи, да вы совсем еще ребенок! — произнес он почти с нежностью. — Не хватало мне еще прослыть совратителем.

Он старался говорить весело, а девушка стояла перед ним бледная и дрожащая, скрестив руки на груди и опустив глаза. Лента с ее головы сползла, и прекрасные волосы рассыпались по плечам.

— Позвольте дать вам совет, крошка, — продолжил он, — не пытайтесь меня провоцировать, в каждом из Димитриу сидит черт, и его легко разбудить. В следующий раз вы так легко не отделаетесь.

Внезапная вспышка гнева охватила Чармиэн — она сжала кулаки и гордо откинула голову назад.

— Никакого следующего раза не будет, — крикнула она, — уж будьте уверены! Не думаете, что если подарили мне платье… — И тут же примолкла. «Какой идиотизм — напоминать ему об этом! Нет, я не умею с ним разговаривать».

Он искренне рассмеялся:

— Вы что же, думаете, я пытался купить вашу невинность? Когда Александрос Димитриу желает женщину, он предлагает ей больше, чем красивый туалет.

Он прищурился и с любопытством наблюдал за ней. Несомненно, она была на грани срыва, и он ждал, во что это выльется. Интересно, не попытается ли она использовать ситуацию в своих целях? Однако она была лишена корысти, и он это понял.

— Я не продаюсь, — заявила она презрительно, — и любовь не покупают. — Чармиэн вспыхнула — при чем тут любовь? Он ведь и не говорит ей о любви. Алекс нравился ей все меньше.

— Правда? — спросил он недоверчиво. — Вы это говорите, несомненно, исходя из своего опыта?

— Я имею в виду истинную любовь, — заявила она надменно.