***

Читая книги про попаданцев, я всегда подозревал, что случись нечто подобное в реальности, происходящее сильно бы отличалось от книжных версий. Конечно, хватает произведений, где герою достаётся по полной, вот только в таких книгах количество неприятностей прямо пропорционально количеству выданных ништяков и распиханных по кустам роялей.

Да что там рояли, реализм в тех историях ходит на перемотанных скотчем костылях. Возьмём, например, попадание в другой мир в своём реальном теле. Я вот хорошо помню, что при жизни по горам лазил. Так как бригада у меня была своя, то и график её работы определял я. И по тому графику месячный отпуск у нас был раз в полугодие, один месяц на новый год, а второй ближе к середине лета, так чтобы и в новый год погулять и кости на югах прогреть.

Летом я всегда лез в горы, а зимой обычно ехал к родственникам. Вспомнить бы ещё как они выглядели. А, неважно это. Важно, что как в первом, так и во втором случае, имело место быть такое явление как акклиматизация. И она, родимая, хватает тебя за мягкое не только когда ты поднимаешься на пару тысяч метров в высоту. Её хватает и на три сотни километров в одной плоскости. Короче, я веду к тому, что, когда главный герой попадает в другой мир в собственном теле и на второй день уже бегает с шашкой наголо, это, мягко говоря, наивно.

Но возьмём мой случай — попадание в чужое тело. Случившееся ещё необходимо осмыслить, но то, что процесс этот непростой и во многом травмирующий, я понял минимум по состоянию своих воспоминаний. И тот факт, что очнулся я относительно бодрячком, меня довольно сильно удивил. Это сейчас я знаю, что меня какой-то стимулирующей хренью накачали, а в первые часы после пробуждения прямо диву давался.

У-у-у-у-у, нелюди. Их счастье, что весь русский мат я, похоже, позабыл, а ёмкие и краткие выражения вроде «нехороший человек родившийся на свет из непрофильного отверстия» в местном языке отсутствуют. Точнее конкретно мне в голову не приходят.

Да мне сейчас в голову вообще ничего не приходит. У меня этой головы, считайте, и нету. Хотя, есть наверно, но функции свои она не выполняет.

Боже, как же мне плохо!..

Хотите расскажу, что они со мной делали? Запасайтесь валидолом, а ещё сто грамм хлопните. Да не водки, валерьянки.

Попав под магию очарования, я в сопровождении своих конвоиров какое-то время шёл по подземным коридорам. И стоит заметить, держат меня не в чахлом подвале, а в самом настоящем подземном комплексе. Где и как глубоко он вырублен мне, понятное дело, неизвестно, могу лишь предположить, что не в горах точно.

Отчего я так решил? Да оттого, что стены здесь состоят из неравномерной плотности серого камня и в местах, где он совсем уж хлипкий, проходы выложены похожими на мрамор чёрными блоками.

Не очень хорошо соображаю в геологии, не смейтесь, я историк по образованию, но что-то похожее должно находиться на равнине на солидной глубине.

Так, отвлекаюсь.

Коридор, по которому меня вели, повернул, помнится, четыре раза. Также по пути меня провели через пару охраняемых постов, после чего ввели в довольно обширное и хорошо освещённое помещение, которое мне отчего-то сразу не понравилось.

В нём, ровно по центру цилиндрического зала стояло массивное каменное кресло и не какая-то там поделка из блоков, а весьма удобное творение мастера. И стояло то кресло на металлическом, метров четырёх в диаметре серебристом диске, по которому, словно дорожки микросхем, гуляли прожилки из более тёмных металлов. Ещё один подобный диск был врезан в потолок и нависал над полом строго параллельно первому.

Ах да, пусть кресло и не выглядело особо устрашающим, оно было оборудовано захватами для рук, ног, поясницы и груди. Добротными такими захватами — металлическими. И их, как не трудно догадаться, усадив меня на данный «трон для неудачников», захлопнули.

А мне то что, у меня всё замечательно. Я, словно обработанный батальоном цыганок лох, вполне верил, что все в данном подземном зале искренне заботятся о моём благополучии. Меня даже не смутило то, что среди хлопочущих в помещении парней, двое присутствовали во время процесса запихивания меня в это — многострадальное эльфийское тело.

Бруго, словно проигрывая заезженную пластинку, не унимался:

— Главное не сопротивляться. Не сопротивляться и всё будет замечательно. Очень хорошо всё будет…

Ты мне ещё ухо оближи, болтолог хренов.

Что обидно, я ведь примерно понял, что со мной собираются сделать. Когда меня усадили в кресло и накрепко пристегнули к нему железными захватами, моя внутренняя «шиза» проснулась и сдала происходящее в данном гадюшнике с потрохами:

— Не сопротивляйтесь. Помните, вы скоро будете дома… — тем временем нашёптывал моему обмякшему телу убедительный голос.

Как итог, я выбрал добровольное участие в процессе. Точнее, ничего я не выбирал конечно, а просто не сопротивлялся.

Бруго, Бруго…

Я, знаете ли, не большой противник решать конфликтные ситуации с помощью грубой силы. Врезать грубияну могу, но прочие, более тонкие конфликты, предпочитаю решать без насилия. Да и к уголовному кодексу я при жизни относился уважительно. Но если судьба предоставит шанс, ради дружищи Бруго я готов своим убеждением пожертвовать.

Но вернёмся к моим злоключениям.

Увы, но время, когда от меня что-то зависело, длилось минуты две, не более. В эти пару минут в моё тело словно проникало что-то. В тысяче мест на нём маленькие нежные червячки осторожно раздвигали поры моей кожи, после чего внедрялись дальше, в вены, мышцы, внутренние органы, мозг. С щекочущим ощущением во всём теле они становились толще, захватывали и заполняли меня полностью. Ощущение жуткое, но при этом не сказать, что особо неприятное. Именно этому процессу я в принципе имел возможность сопротивляться.

А после, эта, внедрившаяся в моё тело масса, в один миг прорвала некий последний барьер. Нечто подобное вы испытаете, если будете медленно и неумолимо давить в свой кожный покров иголкой, до того момента пока кожа не выдержит, после чего игла резко войдёт в ваше любимое тело на всю свою длину.

В меня вот одномоментно воткнули несколько тысяч подобных иголок и большинство из них воткнулись где-то внутри.

И самое поганое, как ни странно, крылось не в самом факте чудовищного болевого ощущения. Увы нет. Писец происходящего заключался в том, что я отчего-то не мог отключиться от боли. Да какой отключиться, я не мог от неё сдохнуть! И это странно, ведь при такой боли точно не живут.

— Да заткните ему пасть наконец! — пытаясь переорать мой истошный крик, недовольно прокричал один из обладателей серых мантий.