в очередной раз убедился, что внешность часто бывает обманчива.

Нам принесли зеленый чай с печеньками из рисовой муки и жутко пахнущей фруктовой начинкой.

Беседа продолжилась. На допрос она мало походила, но я быстро понял, что Ева ненавязчиво пытается показаться мне хорошей женщиной. Это было как собеседование только наоборот. Обычно ты приходишь в офис компании и начинаешь лить елей и показывать потенциальным начальникам, какой ты весь клевый и хороший. А тут вот иначе. Ты пришел, а тебя сразу сажают в кресло начальника. Он приносит тебе коньяку и начинает рисовать радужные перспективы вашего совместного будущего. Только к нам приходи! У нас здорово! И ты уходишь такой весь в смятении. У тебя же несколько таких встреч было. Кого выбрать?

Мы с Евой пожали друг другу руки, и она, улыбаясь, сказала, что отдаст мне свой голос и будет рада стать моим патроном, но выбирать мне. Тогда я не растерялся и совершенно бестактно спросил, а что будет, если я выберу тайную канцелярию. Женщина усмехнулась и сказала, что тогда меня будут время от времени брать в аренду, как хорошего сновидца. Вот как оказывается! Выходит, что организации все-таки сотрудничают, а у меня было иное впечатление. Или кто-то лукавит? Хотя, доверять нельзя никому. Даже Мартину.

Ева ушла, а я стал ждать последнюю гостью. Конечно, это была Ксения Воронцова. На этот раз она оделась очень строго, а ее черные волосы приобрели оттенок воронова крыла. Женщина была настроена решительно, но вела себя чертовски забавно. Она села прямо передо мной, достала пачку сигарет и молча закурила. Я тоже вынул сигарету. Мы сидели, молчали, курили, смотрели в глаза друг другу. Я видел в них хитрые огоньки и легкую издевку. Я понял, что никаких вопросов не будет. Все и так ясно. Сигарета медленно тлела, мы пускали друг в друга клубы дыма и молчали. Когда же огонь дошел до фильтров, сигареты были потушены почти одновременно. Ксения встала и улыбнулась.

— Спасибо за обстоятельную беседу, Сергей Викторович, — сказала она и покинула кабинет.

Мартин и Олаф недоуменно переглянулись, но я все прекрасно понимал. После вчерашней беседы в саду сегодня можно было вообще ни о чем не говорить. Все было ясно и без слов.

Я попытался встать и почувствовал сильную боль в груди. Писк стал сильнее, и я понял, что лучше мне вернуться в кресло. Мир уходил из-под ног, и я чуть не грохнулся на пол.

— Все, ребята, уже лучше, — сказал я, когда крепкие руки Олафа подхватили меня и помогли удержаться на ногах, — слушайте, а где находится частица? В каком-нибудь храме или мавзолее?

— Да, но расположен он глубоко под землей. Очень глубоко, — как-то нехотя признался Мартин.

— А если мне удалиться от частицы как можно дальше? Ее же эффект ослабнет? — спросил я.

— По идее, да, — кивнул Олаф.

— Может, отправите меня на космическую станцию. У вас же есть такая?

Ученые с виноватыми улыбками переглянулись, и я понял, что дело — труба.

— У нас нет никакой космической станции, Сергей Викторович, — с мягкой улыбкой сказал Мартин, — потому что нет никакого космоса.

— И звезд, и солнца и луны? — до меня начала доходить вся абсурдность ситуации.

— Конечно. Ничего этого нет. Но это большой секрет и знают о нем только создатели. Даже если вы проболтаетесь, вам не поверят. Ни Ксения, ни Ева.

— Так выходит, что Солнце — это просто источник света?

— Да, мы даже не знаем какой он формы. Возможно, что это блин, — Олафу нравилось мое выражение лица, — Луна — это просто проекция. Голограмма. Иллюзия.

— Но я видел в окно, что она каждый раз меняется. Все как положено, — возразил я.

— Вот видите, какая хорошая работа, — Мартин хлопнул в ладоши, — а солнце включается и выключается по сложному алгоритму. Спасибо частице за это. Если бы меня заставляли дергать рубильник каждую ночь, я бы точно с ума сошел.

— Солнце выключается, — пробормотал я, — но ведь если Земля — это шар…

— Это не совсем так, — Олаф уже не мог сдержать ехидной улыбки, — расслабьтесь, Сергей Викторович, это прекрасный мир. Какая вам разница, как он устроен на самом деле! У вас будет все! Новое тело, высокий социальный рейт, титул, вам дадут отличный «тифон» и авто. Вы найдете шикарную женщину и проживете здесь самые лучшие годы своей жизни! Я бы на вашем месте был просто счастлив.

— Значит, земля — плоская! — крикнул я и ударил кулаком по столу, — вы меня дурачите? Как же летают самолеты? Спутники?

— Какие спутники? Ахаха, — ученые рассмеялись, — все мировые космические программы остановлены, и любые попытки прогресса в этой бесполезной отрасли жестко пресекаются, но вам про это лучше Святой Бенедикт расскажет.

— Но вы же не серьезно сейчас?

— А в вашем мире космос есть? — деловито спросил Олаф.

— Есть, конечно. У нас и станции космические. Космодромы, спутники запускаем пачками. Они нужны для мобильной связи, позицирования джипиэс и слежения.

— То есть ваша империя позволяет вражеским спутникам летать над своей территорией и наблюдать за военными объектами? — Олаф не верил ни единому слову, — это какими же идиотами надо быть? Или у вас единое мировое правительство все-таки?

— Но наши спутники летают над их базами. Это обоюдно!

— А сами-то вы в космосе ентом бывали? — Мартин загадочно улыбался, — на Луну высаживались?

— Лично нет, конечно!

— Почему «конечно»?

— Наш уровень технологий пока не позволяет в космос летать простым доходягам типа меня.

— Почему? — Олаф подмигнул Мартину, — если американцы высадились в 59ом году, а у вас уже 2025. Неужели вам не хватило 60 лет, чтобы заселить спутник?

— А больше не было высадок людей. Только роботов всяких за грунтом отправляли, — ответил я.

— Очень похоже на наш случай, — доктора снова рассмеялись, — и кто же стал режиссером лунной высадки?

— Ага, то есть вы думаете, что все-таки это обман? — спросил я, — у нас есть теория заговора, что фильм снял Стэнли Кубрик.

— А у нас постарался Павел Клушанцев, — снова подмигнул Олаф, — как можно высадиться на то, чего не существует? Съемки шли в Крыму. На секретном полигоне.

— И никто не заметил подвоха?

— Конечно, у нас тоже есть теории заговора. Многие американцы, например, нам не верят. Но кому какая разница? После демонического вторжения 1970 года космос стал запретной темой.

— Чего?

— А об этом вы, Сергей Викторович, узнаете позже. Ваш патрон проведет с вами не одну беседу о нашей истории.

— А если она будет такой же разговорчивой как сегодня? — рассмеялся я.

— Тогда вам следует поискать у нее более интимные точки и