– А они чем занимаются? – Алексей Петрович показал на людей возле «замка».

– Да грузят что-то в машину. Вино скорей всего будут отправлять. В какой-нибудь светлоярский магазин.

Посчитав, что разговор окончен, Ефимыч буркнул нечто похожее на «Ну, будьте» и зашагал дальше к винодельне.

– Вот и первый знакомец, – сказал Алексей Петрович своему подопечному. – Как он тебе?

– Мужик как мужик, – Гудимов глухо, прокуренно кашлянул. – Нормальный вроде. А дальше посмотрим.

На кухне они выпили по чашечке кофе, после чего Алексей Петрович отправился в гостиную подремать на диване; невероятно, но кофе не взбадривало его, а всегда вводило в сонное состояние.

Гудимов же вернулся в свою комнату. Оттуда он прошёл на веранду, покурил там, глядя на ухоженный субтропический пейзаж, и опять возвратился в комнату. Включил телевизор, посмотрел несколько кадров, совершенно не нужных ему, и нажал на кнопку выключения.

Не зная, чем ещё занять себя, надел бушлат, кепку, взял палочку, вышел на крыльцо и потащился к «замку», полускрытому зелёными кронами деревьев.

Ефимыча он нашёл в небольшой будке наподобие вагончика.

Стол в углу у единственного окна, пара стульев, опять же телевизор на тумбочке, кровать, застеленная грубым покрывалом. В дальнем торце помещения – узкая тесная отгородка с холодильником и ещё одним столиком, середину которого занимала прямоугольная электроплита, – вот всё, что представилось домоуправу в этой конуре.

Сторож восседал за столом, пил чай и смотрел на экран зомбоящика.

– Здравия желаем! – сказал он, обменявшись с гостем крепким рукопожатием. И, предложив сесть на свободный стул, взялся за державку электрочайника: – Будешь?

– Налей, – сказал Гудимов, усаживаясь через угол стола напротив хозяина будки.

Они выпили по одному стакану, по другому. За чаем, а затем и сигаретами – сторож тоже курил, и на столе стояла пепельница с одним предыдущим окурком – разговорились и стали излагать историю своего житья-бытья.

Узнав, что срочную Ефимыч служил матросом на Северном флоте, на торпедном катере, вновь испечённый управдом воскликнул:

– Да неужели?!

И тут же начал рассказывать, что окончил мореходное училище, где была военная кафедра, и что практику тоже проходил на катере, только ракетном.

Воодушевившись воспоминаниями, Гудимов перевёл разговор на морские приключения, которые ему довелось пережить. Ефимыч слушал его, разинув рот, а рассказчику только того и надо было.

Под воздействием возникшего приятельства сторож достал из-под стола початую бутылочку чачи, но Гудимов отказался от алкоголя, сославшись на состояние здоровья. Тогда сторож выпил один и снова закурил, а гость поддержал его очередным стаканом чая.

– Я выкуриваю только пять сигарет в день, – веско, со значением сказал хозяин будки.

– А почему так? – спросил Гудимов, делая вид, что крайне удивлён. – У меня с табаком никаких ограничений, и если есть деньга, выкуриваю по две пачки в день, правильнее сказать, в сутки, потому что шмаляю и по ночам.

– Нет, так не годится, так только жабры травить.

– Да ладно…

– Будто не знаешь!

– Вообще-то знаю – как не знать! Только остановиться не могу – мне постоянно надо жабать, и курево для меня превыше всего.

– Вот, а я при своём режиме курения никакого вреда организму не чувствую. Притом каждая сигарета для меня становится чуть ли не праздником. Ну и я просто выдерживаю характер, проявляю силу воли.

– А если долбанёшь как следует? – новоявленный управляющий Гринхауса показал глазами на стакан.

– Всё равно только пять. Это у меня зарок такой. Да и долбаю я некрепко и свою норму даже под долбом никогда не превышаю.

– А как же вот уже вторая сигарета почти подряд?

– Это в честь нашего знакомства. Но всё равно только третья с утра. До вечера осталось ещё…

И сторож показал два пальца в виде победной буквы «V».

– Ну молодец! Однако надо думать, после флота ты не всё время в сторожах ходил, а?

– Нет, конечно, я тут, в этой будке, только второй год сижу. А до этого тридцать с лишним лет возле горна в колхозной кузне простоял. Первое время молотобойцем, а потом, когда Кузьма Иваныч, прежний кузнец, ушёл на пенсию, на его место заступил.

– И сложную работу делал?

– Да всяку доводилось. Вот, помню, однажды в посевную звёздочка у сеялки полетела. Что делать? На складе такого диаметра и со столькими зубцами не было. Позвонили в райцентр – там тоже, как назло, такой не оказалось. А время не ждёт – сеять надо. Наш механик ко мне: выручай. Ну я и выковал. Точь-в-точь подошла.

– Так и колхоза, наверно, давно уж нет.

– Колхоза нет, а кузница осталась и до сих пор стоит – один частник её выкупил. Я на него ещё сколько лет горбатился!

С того посещения Гудимов и повадился к Ефимычу. Последний, как и остальные усадебные сторожа, дежурил сутки через трое. Такая работа в тех краях называлась «золотое дно», потому как позволяла по совместительству ещё находить приработки. Со всеми его сотоварищами мой домоуправ перезнакомился, но сошёлся только с ним.

Иногда, в свободные от дежурства дни, Ефимыч брал свою курковую двустволку тульской работы, когда-то купленную по случаю, и, следуя Томаринским ущельем, отправлялся с ней в горы. Тропинка пролегала возле самого Гринхауса, и прежде чем продолжить поход, охотник, случалось, заглядывал на минутку-другую к своему новому другу. Или навещал его на обратном пути.

– И кого ты подстрелил? – спросил Гудимов у охотника, когда тот, спустившись с гор, в первый раз появился в особняке.

– Никого не подстрелил, только ноги убил, – ответил Ефимыч, оставаясь под впечатлением от похода. – Да разве в том дело, чтобы кого-то жизни лишать? Нет, я хожу по горам, чтобы только от суеты человеческой подальше отодвинуться.

– А ружьё тогда зачем берёшь?

– С ним как-то основательней чувствуешь себя, словно сила дополнительная вселяется. И на душе ладнее. Будет желание, пойдём со мной. У меня завтра свободный день, вот и давай.

– Куда мне, колченогому, – ответил Гудимов, касаясь здоровой рукой больной ноги. – Да и клешня тоже, – он подался вперёд левым плечом, и парализованная рука следом мотнулась тяжёлой плетью.

Как-то раз Ефимыч принёс свою тулку на работу. При появлении Гудимова он достал оружие из-под кровати и, осмотрев со всех сторон, подал товарищу.

– Хорошая вещь – ты мне уже показывал, – сказал Гудимов, взяв ружьё действующей правой рукой. Аккуратно, не торопясь, он положил его на колени, деловито, с видом знатока сумел открыть стволы и заглянул в патронники. – Отличная! Хоть на медведя с ним выходи. Оно ведь стреляет?!