Выдохнув, Савелий шлёпнул чуть посильнее.

– Ай, молодца! – сказал, посмеиваясь, Мишустин. – Теперь мы оба…

– Участники преступления.

– Да ладно – какого преступления? Просто мы оба участники поучительно-исправительной процедуры. Профилактика ему на будущее, так сказать. Иной способ воздействия на таких хлюстов бесполезен. И ты же сам меня просил! Понял теперь, как надо их учить?!

– Понял, – уныло ответил Савелий, потрясённый ходом воспитательного мероприятия.

– Чаще всего женщина – слабое создание, – сказал капитан Фиреру, перед тем как уйти, – но это не значит, что у неё нет никого за спиной и никто не может прийти ей на помощь! В следующий раз хорошенько подумай о возможных последствиях, прежде чем гоняться ещё за какой-нибудь прелестницей, тем более пугать её убийством.

В результате полученной экзекуции любитель «клубнички» трое суток не мог встать с постели.

– Всё, можешь не беспокоиться – дело сделано, – сказал Савелий, когда Беллочка заглянула к нему вечерком на огонёк. – Теперь Фирер будет тебя за километр обходить.

– Ой, спасибочко, Савелюшка! – Белла чмокнула кузена в подбородок.

– Если бы ты осталась с Серёжей Лазаревым, ничего такого бы не случилось и не пришлось бы прятаться от этой швали.

– Не вороши прошлое, братик. Серёжа – он как ребёнок. С ним было неинтересно.

– Зато с Фирером у тебя был большой-пребольшой интерес!

– Уф, кажется, чёрная полоса прошла! – воскликнула Белла, не отвечая кузену. – До чего же хорошо быть свободной – совершенно свободной!

Она зябко передёрнула плечами и с тем оставила его.

– Вот женщина, всё ей нипочём! – сказал Савелий, провожая сестру язвительным взглядом. – Словно кошка, выскочившая из-под дождя, – отряхнулась и пошла.

Отдохнув от Фирера, Беллочка Староконцева закрутила роман со следующим мужчиной, который своей достаточной умеренностью и хорошей техникой в сексе устраивал её самым наилучшим образом. Находясь в его объятиях, она слышала от него такие нежные слова, что от них кружилась голова! К ней даже начали приходить мысли о совместном будущем… Увы, скоро выяснилось, что он многодетный семьянин, у него красавица жена и в придачу пять любовниц. Быть седьмой в этом «оазисе любви» Белла не пожелала. И посему пустилась на поиски другого, более подходящего друга жизни.

В подобиях гражданских браков она состояла ещё несколько раз. Не считая мимолётных связей, которые быстро забывались.

Белла Станиславовна искала человека с положением в обществе и хорошим достатком, с просторной квартирой, машиной и дачей, но почему-то на её женские уловки большей частью клевали только разные плуты и альфонсы.

Проходило не так много времени, и, в достаточной мере попользовавшись женским телом и прочими благами совместного обитания, очередной супруг неизменно отваливал в сторону. К тому же с увеличением количества прожитых лет, а также с появлением сеточки морщин на лице и избыточных жировых отложений в области бёдер и в других местах качество новых мужей стало неуклонно снижаться.

Сравнивая с былым, женщина всё чаще видела неосновательность сожителей, впадала в раздражение и, случалось, сама давала повод для очередного развода.

Ночью Ефимыч долго не мог уснуть, не переставая удивляться своим иллюзиям насчёт бывшей гражданской жены, которым предавался большую часть жизни. Лишь Яника оставалась для него тёплым светом в окошке. Только её ясный образ согревал ему душу.

Утром младшая Староконцева поехала провожать его на вокзал. Прежде чем зайти в вагон, Ефимыч обменялся с ней номерами телефонов.

– Знаешь, я так рада была увидеть тебя, – сказала Яника перед самым расставанием. – Я ведь, Серёжа, часто думала о нас тобой, снился ты мне много раз; в одном из снов мы даже чуть не обнялись. Ты мне так дорог…

У Ефимыча сжало горло, что-то дрогнуло в его сердце, и он едва сдержался, чтобы не заплакать.

– Приезжай к нам погостить, – сказал он, стараясь не показывать своей слабости. – У нас такая благодать, особенно весной и летом, да и осенью тоже. Для меня твой приезд был бы великим праздником.

– Может, и приеду. Если позовёшь… не шутя.

– Позову, не сомневайся. Созвонимся, спишемся и договоримся, когда и как.

Яника подставила ему щёчку, но Ефимыч, быстро нагнувшись, коснулся губами её белой лебяжьей шеи.

Он прошёл в своё купе. Поезд тронулся. Увидев в уплывающем окне знакомый силуэт, Яника махнула рукой. Последовал ответный жест. Затем, синхронно – два взаимных воздушных поцелуя.

Воскресным утром Алексей Петрович выехал обратно в Петербург.

Проводив коллегу, Гудимов в очередной раз отправился осматривать дом, включая чердачные и подвальные помещения. В его распоряжении была увесистая связка ключей, и он проходил подряд одну комнату за другой, а также все кладовые и закутки.

Он уже заканчивал осмотр подвального этажа, когда до него донёсся непонятный шум сверху. Вроде бы брякнула кастрюля, и тут же Гудимов разобрал приглушённые потолочными перекрытиями слова известной песни:

Голос был явно девичий, только естественная природная мягкость в нём была переплетена с определённой долей напористости и категоричности интонаций.

Приволакивая больную ногу, бывший моряк поднялся из подвала и потащился в сторону кухни. Отворил не полностью прикрытую дверь, и… взору его предстала девушка лет двадцати двух, хлопотавшая возле газовой плиты, – довольно высокая, стройная и гибкая, как пружина. Одновременно она выполняла движения, напомнившие ему один из темпераментных южноамериканских танцев. Какой именно – Николай затруднился бы сказать, но нечто подобное он видел на улицах Сальвадора в Бразилии.

Пропела танцовщица завершающие слова куплета и, сделав последнее па, обернулась на звуки шаркающих шагов.

Гудимов столкнулся с палящим взором на задорном юном лице и словно увидел себя в отражении серых глаз – жалкого и немощного, вызывающего только глубокое сострадание.

Озорно улыбнувшись, девушка склонилась в изящном и слегка шутливом реверансе.

– Здравствуйте, сударь! – сладко протянула незнакомка. По груди рано постаревшего мужчины прокатилось благодатное тепло: всё же немалое это удовольствие – увидеть приятную, видную собой девицу, тем более увидеть неожиданно. Кроме того, было в ней что-то чрезвычайно близкое ему, уже встречавшееся прежде при каких-то экстравагантных обстоятельствах! Только где и когда эта необычная встреча и связанная с ней близость происходили? Он попытался напрячь память, но почти сразу же отказался от этой затеи – всё былое наглухо затёрли долгие годы проспиртованного существования.