Я не хочу знать, что подумают о нем другие мои Связные, если он доберется до Дрейвена раньше, чем я придумаю, как выбраться отсюда.

Я переживаю следующие несколько дней занятий, никого не убив, и это чертово чудо, потому что это место кишит засранцами и грубыми суками. Сейдж остается со мной на всех наших общих уроках и в кафетерии, когда мы едим. Она все еще тихая и выглядит разбитной, но чем больше мы общаемся, тем более открытой она становится.

Ее Связной — настоящий гребаный мудак.

Даже больший, чем мои. Ладно, может, он не такой грубиян, как Нокс, и не такой властный, как Норт, но то, что он бросил ее ради Джованны после того, как они провели вместе всю жизнь… абсолютный подонок. По крайней мере, я знаю, что у моих Связных есть причина ненавидеть меня. Я предала их… в их глазах, я бросила их.

Сейдж — милейший человек, и то дерьмо, которое она получает от всех, чертовски мерзко.

Я просыпаюсь в пятницу в сварливом настроении, совсем не готовая к этому дню, в основном потому, что после утренних занятий у меня есть только одно дневное, но оно длится три часа, что звучит как пытка. На какое занятие может понадобиться столько времени? Что-то, что сокращенно называется «ТП», как будто я должна знать, что, черт возьми, это значит.

Когда я спрашиваю Сейдж об этом, она морщится и жует губу, как будто меня отправляют в блок палача.

— Что? О, Боже, на что, черт возьми, подписал меня Норт?

Она путается в словах. — Это… э-э, ТП означает… тактическая подготовка. Ты проходишь ее, только если планируешь… когда-нибудь вступить в тактический отряд. Это довольно… эээ… жестоко. Я знаю, что у тебя нет способностей, так что… не знаю, зачем тебя туда зачислять.

Блядь.

Трахни меня в бок, вверх ногами и дважды по воскресеньям.

Когда-нибудь, когда я окажусь чертовски далеко от этого места и моих Связных, я пошлю Норту письмо и расскажу ему, какой он на самом деле мудак. Я изложу это своим лучшим почерком, на надлежащей канцелярской бумаге, потому что мне кажется, что это дерьмо еще больше уязвит этого чертова психопата.

— Так. Значит, я буду проходить через очень тяжелые, типа, тренировки или что-то в этом роде?

Сейдж гримасничает. — Да, в течение первых нескольких часов. Потом они… проведут несколько сценариев. Это… а… вот в какой момент я думаю ты возненавидишь этот урок.

Сценариев?

Она вздыхает, глядя на мое лицо, и продолжает, явно ненавидя быть носителем этих ужасных новостей: — В кампусе есть три разных учебных курса. Все они полны опасностей, и ты должна присоединиться к команде и пройти свой путь. Чтобы получить диплом, нужно пройти все курсы, так что… будем надеяться, что тебя возьмут в хорошую команду.

Я ни за что не попаду в хорошую команду.

Даже если учитель не общается с Ноксом или Нортом, меня ни за что не поставят с людьми, у которых есть опыт в подобном дерьме, и я буду тянуть их вниз. Меня посадят с другими неопытными учениками, и я буду получать по заднице на каждом гребаном уроке.

Гейб следует за нами обоими на все утренние занятия, как наша обычная хмурая тень. Я так привыкла к его присутствию, что если бы не моя привязанность к нему в груди, я бы больше не замечала его.

Интересно, получится ли у меня когда-нибудь привыкнуть к этому ощущению, превратится ли резкая и ноющая боль в моей груди от зияющей между нами пропасти когда-нибудь в фоновый шум в моем теле, и я больше не буду замечать его.

Я отчаянно надеюсь на это.

Время, которое я была вынуждена проводить в своей комнате в одиночестве и заниматься, уже начало улучшать мою работу в классе. Подавляющее чувство, которое я испытывала в первый день, ослабло, и я больше не тону во время лекций. Сейдж даже комментирует, что мои записи лучше, чем ее, что заставляет меня быть самодовольной стервой, потому что она — гений.

Приятно знать, что я не полностью разрушила свою жизнь, находясь в бегах.

Из-за задумчивого присутствия Гейба стулья вокруг нас пустуют, но мне плевать на это, я не планирую завести кучу друзей. Сейдж милая, добрая и веселая, когда немного раскрывается, а это все, что мне нужно.

Мы сидим вместе за обедом, и когда время вышло, она на секунду замешкалась. — Я могу… проводить тебя до учебного центра, если хочешь?

Я одариваю ее полуулыбкой и поворачиваю голову в сторону Гейба, который уже направляется в нашу сторону. — Я уверена, что мой тюремный офицер направит меня туда, но спасибо. Я напишу тебе позже, чтобы поплакаться о том, как все чертовски ужасно.

Она морщится и смотрит на Гейба. — Я тебе не завидую. Мои родители хотели, чтобы я сдала этот предмет в этом году, чтобы знала, что такое самооборона, но я сказала, что могу буквально поджигать людей, так что все обошлось. Черт, я чуть не убила своего младшего брата, чихнув несколько лет назад, так что мне нужен контроль, а не поощрение.

Я смеюсь над ней, потому что сильно сомневаюсь, что это было действительно так плохо, и отмахиваюсь от нее. Сейдж направляется на урок политики, который звучит безумно скучно, и я бы отдала свою левую почку, чтобы перевестись на него. Мои глаза сужаются, когда я вижу, как другие студенты обходят ее стороной, как будто она больная, и все благодаря ее засранцу Связному.

Да пошли они все.

Может быть, я попытаюсь уговорить ее бежать со мной, когда выясню, как избавиться от этого дурацкого GPS-чипа… только тогда она окажется в опасности, и не только социальной.

— Я начинаю думать, что ты в нее влюблена, — ворчит Гейб, и я закатываю глаза.

— Так мы идем на пытки или нет? Полагаю, ты любишь этот урок, он твой любимый, не так ли? Вот мерзость.

Он надувается и уходит, его шаги настолько велики, что мне практически приходится бежать трусцой, чтобы поспевать за ним. — Я его прохожу, но это не значит, что я его люблю. Вивиан — суровая задница и пытается убить нас всех. Надеюсь, ты в форме, иначе тебе придется несладко.

Учитывая, что я пыхчу, просто не отставая от него, я сегодня умру. Я упаду на землю и умру, черт возьми.

Тренировочный центр находится в дальней части кампуса, а впереди огорожен внешний тренировочный курс, который выглядит так, будто был построен для морских котиков, а не для студентов колледжа. Я глотаю воздух, пугаясь до чертиков, а Гейб смеется надо мной, как над идиоткой. В этом есть какая-то грань, как будто он действительно чертовски наслаждается моим ужасом, и если бы я не делала все возможное, чтобы не прикасаться к нему, я бы, наверное, ударила его.

Это было бы также похоже на удар в стену.

Другие студенты, окружающие нас, все очень спортивные, высокие и мускулистые, и становится совершенно очевидно, что я не только умру здесь, но и буду унижена.

К черту мою жизнь и к черту холодного Дрейвена, пусть катится ад, где ему самое место.