– Виолетта! Ты! Ночью! Что случилось? – мама выскочила из спальни в прихожую в ночной рубашке.

– Я. Конечно, я, кто же еще! Бросили меня во время всемирного потопа, – упрекнула я и чмокнула маму в щеку вместо приветствия.

– Мы звонили много раз, у тебя телефон был выключен.

– Естественно, выключен. Зарядка кончилась, он же у меня не вечный двигатель. Иди, мам, спи, я тоже сваливаюсь, устала до чертиков и спать хочу, мы пешком пришли.

– Боже мой! Пешком! С кем?

– С Захаром Кислициным. У нас денег на автобус не было.

– Ужас! Бедные дети! Надо было дождаться выходных.

– Мам! У нас поесть что-нибудь найдется? Я такая голодная!

– Все в холодильнике. Поищи что-нибудь.

С тех пор прошел год. Девятый класс как верблюд языком слизнул.

Что-то и правда случилось со мной во время осеннего прошлогоднего путешествия, понимаете, да? Кто-то или что-то связало меня с этим дурацким Захаром, мне все время хотелось быть с ним. С ним куда-то идти. Учить уроки. С ним орать песни. Ну да, я об этом написала в стихах. На школьных дискотеках для меня существовал только он. Меня приглашали парни из других классов, но он меня не приглашал никогда. А я, как только объявляли белый танец, летела к нему. Даже и не в белый танец летела. Мы танцевали, и я спрашивала Захара, когда он снова поедет на дачу, и даже сама предложила ему один раз поехать вдвоем и встретить там Новый год. Он отказался. А в этом году Кислицины дачу продали и купили другой участок, там не шесть, а целых пятнадцать соток. Совсем в незнакомом месте. Так что теперь Захару есть где развернуться и стучать молотком, они строят большой дом. На этих летних каникулах я на даче не оставалась. Мне было там дико скучно без Кислицина. Я помогала маме в выходные, а в понедельник мы возвращались в город всей семьей. И даже когда родители проводили на «фазенде» отпуск, я жила в городе. Одна.

Свое отношение к Захару я вижу с двух сторон. Самая благополучная, талантливая, умная, оригинальная девушка любит незаурядного, тонко чувствующего, интересного человека. Все это здорово и прекрасно. Другое отношение: самая противная, самая вредная, самая плохая девушка любит черт знает кого черт знает зачем.

Кто такая я? Пятнадцатилетняя дурочка, любящая стихи. Кто такой Захар? Пятнадцатилетний парень, не по возрасту высокий и смазливый, любящий рыбалку и огород, ну, а в общем – никто. Никаких особых заслуг ни у него, ни у меня. На олимпиадах мы не побеждаем. Спортом не увлекаемся. Господин NN и госпожа NN-ша. Пара серых мышей.

Вот и все про меня и него.

Назавтра мы с Левой шли в школу, уже как дружные брат и сестра. И на нас снова смотрели, но уже как бы привычно – а, это вы!

– Ветка, приветка! – Аня промчалась мимо меня, успев подмигнуть.

Около школьного крыльца я заметила вчерашнего обиженного малыша. Он шел в том же нарядном костюмчике один, без взрослых. Споткнулся о нижнюю ступеньку и чуть не растянулся на асфальте.

– Осторожнее! – я придержала его сзади за ворот. – Как настроение, господин школьник?

– Хорошее! – мальчик оглянулся и, узнав меня, улыбнулся. Спереди у него не хватало двух зубов, и это придавало ему потешный вид.

– А как цветы поживают?

– Они у учительницы. Она их больше не выкидывала, в воду поставила. В банку.

– Отлично! А зовут тебя как?

– Жорик.

– Пока, Жорик, смотри, больше не плачь! – последнее я, наклонившись, прошептала ему прямо в ухо.

– Ага! Хорошо! Не буду!

– Хо, Тундра явился! – воскликнул Тимка, едва мы вошли в класс. – Привет, Тундра!

Тимка сидит в последнем ряду у дверей. У него симпатичная физиономия, но, по-моему, на голове не хватает рожек, потому что это настоящий чертенок. Не черт – Тимка невысокий, и голос у него до сих пор тонковатый, – чертенок, понимаете, да? И не сказать, что он дурак или дебил, он нормальный, только местами тупой. И не обладает чувством самосохранения.

Лева снял с плеча рюкзак и молча передал мне. Подошел к этому, без рогов, и дал в лоб. Знаете, смотреть, как дают в лоб, сильно неприятно. Тимка резко откинул голову, из носу показалась кровь. Девчонки ахнули. А Лева как ни в чем не бывало забрал у меня рюкзак, и мы двинули к своей парте. Как будто вообще ничего не произошло. Тимка выскочил в коридор, зажимая нос ладонью.

Теперь Леву никто не будет называть Тундрой. Молодец. Мальчик умеет за себя постоять. Я бы так же поступила на его месте, понимаете, да?

– Ты, новенький, руки-то не очень распускай, – в полной тишине негромко сказала Валя Агеева. – У нас это не принято.

– А язык распускать, как – принято? – спросила я.

– А что он такого сказал? – взвилась Валя.

В прошлом веке Валя обязательно была бы комсомольским вожаком. Она очень правильная, и всего у нее в меру – длина юбки, косметики на лице, хороших оценок.

– Понял, – коротко ответил Лева, повернувшись к ней. А потом ко всем обратился, прибавив в голосе громкости и стали: – Надеюсь, все поняли, что тундра в Заполярье? Между прочим, классное место. Красоты там не меньше, чем у вас.

– Вот и оставался бы там, в своем красивом местечке, – добавила Валя. – Сразу драться, подумаешь, супермен.

– Я с вами, девушка, в следующий раз обязательно посоветуюсь, – лучезарно улыбаясь, ответил Лева.

Прозвенел звонок, и на пороге вместе с учителем истории появился Тимофей.

Носик у него немножко распух, но выглядел он очень живым. Когда мы встретились с ним взглядами, он мне даже слегка подмигнул. Говорю же – Тимка не злой, не злопамятный, просто местами глупый.

Последним уроком парням поставили физкультуру. У нас с ними она в разные дни, и даже преподаватели у нас разные. Я задержалась в классе: нужно было перекачать у математички Инессы Ивановны задачки на флешку. Мимо школьного стадиона я почти что плелась, высматривая фигуру Захара. Стадион в окружении деревьев и кустов: боярышника с одной стороны и шиповника – с другой. И тот и другой сейчас были обсыпаны красными ягодами. Зимой их склюют свиристели. Лето у нас продолжалось и даже еще не перешло в бабье, и солнце слепило глаза. В углу стадиона, под большой березой, – на скамейке и прямо в траве – были свалены вещи ребят: ветровки, рюкзаки. Хорошо, что тепло, можно раздеваться не в зале. На краю скамьи, завязывая кроссовки, сидел Тимка Певченко. Завязал. Зачем-то полез в кучу рюкзаков, отыскал один и, размахнувшись, швырнул его в заросли шиповника. Вот те раз! Это же Левкин рюкзак! Во Тимка дает! Ведь Капитонов вообще не нашел бы рюкзака своего! Вот те на! А я думала, Певченко не злопамятный… Отомстил, значит… Ну-ну… Тимка направился к физруку, который объяснял что-то мальчишкам, а я пошла в кусты и вернула на место рюкзак Левы. Из кармана одной из ветровок была видна макушка сотового телефона. Как он еще не выпал? Ничего себе так телефончик, новенький смартик. Я сунула его в карман поглубже. Кажется, это была куртка Сереги Пяльцева. Пусть Серега скажет мне спасибо, спасла его сотик. Сумка Тимочки лежала на краю скамейки, напоминая нищенскую суму, только на молнии. Я взяла ее спокойненько и отнесла в кусты, кинула в гущу шиповника… Ничего, догадается, где искать… Мне даже смешно стало: представила Тимкину физиономию, когда он не найдет своей сумки на привычном месте. «Вот мистика!» – подумает.