Как же здесь высоко…

Упираюсь ладонями в холодное стекло, воздуха не хватает. От счастья или ужаса, сама не пойму. Эмоции делятся пополам и выливаются слезами, скользящими по щекам. Уже очень давно я не позволяла себе этого, но контроль утонул в горьком алкоголе и открыл путь настоящим чувствам.

Дрожащими руками нахожу ручку на створке окна и вылезаю наружу, упираясь животом в подоконник. Вдыхаю полной грудью. Еще раз и еще, пока легкие не сжимаются, отвергая кислород. Эйфория приходит неожиданно. Всего несколько секунд. Кажется, между лопаток пробиваются крылья и они вот-вот поднимут меня в небо. Это ведь совсем не страшно. Решиться бы только взлететь и все. И я стану свободной, как всегда мечтала.

Поднимаюсь на носки и отрываю от пола одну ногу. Смотрю в даль и глубоко вдыхаю. Я могу закончить все прямо сейчас. Из коридора раздается звук приближающихся шагов, стреляя в спину адреналином. Поворачиваю голову, в ужасе глядя на дверь. Ветер играет с волосами, кожа покрывается мурашками от холода.

Дэниел открывает дверь, но не входит в комнату. Ему в спину бьет свет, оставляя взгляду только образ.

— Двенадцатый этаж, — говорит он спокойно. — Тебя не спасут. Лететь чуть больше трех секунд.

Три секунды против нескольких лет жизни, которая, все еще призрачно, но зависит от меня. Опускаю ногу, сохраняя молчание.

— Ложись в постель, Ви.

Отхожу от окна и забираюсь под невесомое мягкое одеяло, глядя на фигуру в дверном проеме.

— Умница. Спокойной ночи.

Тихо закрывается дверь, слышу быстрые удаляющиеся шаги.

Пытаюсь проанализировать произошедшее, но усталость не хочет подчиняться. У меня есть еще одна ночь. Почти спокойная. Почти в приятной обстановке. Ночь, которую я могу провести в метаниях или позволить себе отдохнуть и набраться сил, чтобы снова начать борьбу. Борьбу за права и за жизнь, которая не зависит от материальных благ, а только лишь от душевного спокойствия и отсутствия необходимости все время защищаться или нападать.

* * *

Дэниел входит в ванную комнату, расстегивает рубашку и с тяжелым вздохом стягивает ее с усталых плеч. Сегодня было слишком много всего. Вранье, фальшивые улыбки и поздравления, и вишенка на праздничном торте отчаяния — девушка, которая теперь принадлежит ему. Девушка, которая напоминает о времени, когда он был счастлив и влюблен, а так же был предан и раздавлен. В одну секунду ему хочется окунуться в иллюзию и вернуться на несколько лет назад, чтобы дать себе второй шанс, а в другую… Хочется мести, слез и мольбы о прощении. Но есть загвоздка. Пусть Ви и похожа на ту девушку из прошлого, она ей не является. Вынуждать практически ребенка расплачиваться за чужие грехи и ошибки — бесчеловечно. Тем более, учитывая то, что она уже пережила.

И остается вопрос — что с ней делать?

Долгий душ смывает с кожи налет трудного дня, но горячие струи не касаются мыслей и переживаний. Росс не против вернуться на кухню и допить бутылку виски, которую открыл в надежде расслабиться, но завтра его ждет смена в клинике и две серьезные консультации. Лучшее, что он может сделать, — лечь спать. Было бы это так просто.

В спальне в конце коридора лежит девушка, похожая на мечту. Он может сделать с ней все, что угодно, и Дэниел собирался. Дважды. Но что-то останавливает. Пусть она и кукла. Пусть ее готовили к продаже всю ее жизнь, видно, как сильно она сопротивляется до сих пор. Дикий маленький тигренок, лишенный свободы, но все еще не потерявший надежду вновь ее обрести.

Дэниел засыпает с мыслями о Ви и негодованием, направленным на Фишера. Завтра он поговорит с другом и попробует решить вопрос с транспортировкой Ви. Он не может оставить ее себе. Ему не нужны домашние животные, а люди, о которых необходимо заботится и оберегать, так тем более. Он уже решил, главное в жизни — работа, а остальные прелести существования пусть достанутся кому-то еще. Он все уже видел и наелся этого дерьма вдоволь.

В это же время на другом конце города домой возвращается пьяный Джейк Фишер, даже не подозревающий, какой на самом деле неудачный подарок преподнес другу.

— Обязательно было так нажираться? — бурчит Холли, затаскивая брата на крыльцо.

— М-м-м… Хочу еще выпить. У нас есть что-нибудь?

— Да! Средство для мытья стекол. Подойдет?

— Почему ты такая злая?

Холли рычит, бросая Джейка на полу в коридоре и разворачивается, упирая руки в бока:

— Почему я злая? Почему?! Ты издеваешься?!

Джейк перебирает ногами, пытаясь снять ботинки, и бубнит:

— Нет. Я спрашиваю серьезно.

— Ты видел Дэниела? Ты ему нож в сердце загнал.

— Я дал ему возможность спустить пар…

— По-моему, он не оценил.

— Ты его совсем не знаешь, Холли. Он же мужик. Сейчас он играет со своей куколкой, и, поверь, благодарит меня за этот подарок. Кстати… А где мое приобретение?

— Даже не думай, Джейк, — строго произносит Холли. — Тебя ждет диван.

Парня коробит ее тон. Сейчас она так сильно похожа на отца. Тот же осуждающий взгляд и уверенность в каждом слове.

— Ты не будешь указывать мне. Никто больше не будет. Э-э-э-й! Хозяин дома! Куколка-а-а-а!

Кейси боязливо, но резво, спускается по лестнице, ведь ее зовет тот, от кого зависит жизнь. Холли качает головой и уже собирается уйти, но решается все-таки на контрольный выстрел:

— Угадай, кого ты мне сейчас напоминаешь, Джейк. Тебе самому не противно?

Фишер чувствует, как пуля прошибает череп, и вспоминает, зачем он вообще все это затеял. Зачем полетел в пансион и выбрал себе одну из куколок.

— Ладно, — вздыхает он, — помогите мне встать. Диван так диван.

* * *

Из открытого окна дует холодный свежий ветер. Сильнее кутаюсь в одеяло, стараясь удержать тепло. Инстинкт самосохранения просыпается вместе со мной, и сонное спокойствие рассеивается, не успев укорениться в душе. Открываю глаза, щурясь от яркого дневного света, и прислушиваюсь.

Тишина… Лишь с улицы доносится легкий гул. Заставляю себя подняться, используя одеяло, как накидку, и шагаю к двери. Что меня ждет сегодня? Где Дэниел? Который час? Вопросов много, и ни на один из них не получается ответить.

Остаюсь в спальне, не решаясь выйти. И это не просто спальня, а спальня, принадлежащая маленькой девочке. В шкафу висят платья, а в углу стоит сундук с игрушками, который больше похож на склеп. Он полон кукол: какие-то совсем новые и красивые, но на дне похоронены раздетые, с оторванными руками, ногами и головами пластиковые подобия людей.

Естественная нужда все-таки заставляет покинуть безопасное место. Квартира хозяина встречает пустотой и безмолвием, но от этого не легче. Страх шагает по пятам. Нахожу ванную комнату и несколько минут разглядываю каждую деталь. Блестящая сантехника, круглое зеркало на стене…