— Крыса! — вопила я.

Ни минуты здесь больше не останусь!

— Что? Пожар?!

Я ударилась носом о мужскую грудь. О, его я узнаю из тысячи. По глазам, по волосам, по запаху. В носу засвербело от перца, а, значит, упругая теплая грудь принадлежала Борису Демидову. Настолько креативному начальнику, что у него не только медведи живут в офисе, но и настоящие крысы.

— Крыса! — завопила я, указав пальцем на Гошу.

— Это медведь, а не крыса.

— Нет, там крыса! Под медведем, — я прижала кулачки к глазам. — С жирным противным белым хвосто-ом! Пряники приманивают не только людей, но и крыс.

Меня колотило от испуга.

Мужчина хохоча зашагал к пуфику.

— Гоша одиноко машет лапой, — крикнул он мне. — Уверяет, что крыс не видел.

Я тихонько захныкала. Точно же видела крысиный хвост! Не померещилось. Зверек просто сбежал. Грызть очередной сахарный пряник или проводки у компьютера.

— Где ты нашла крысу? — Борис желал разобраться с проблемой.

Похвально для начальника.

Я не решалась подойти к пуфику. Вдруг крыса ка-ак выпрыгнет на меня из угла и хва-ать за ногу! Бешеная какая-нибудь. Жизнь в креативном дурдоме и крысу с ума сведет.

Мелкими шажками я подобралась к мужчине, держала наготове пальчик, чтобы указать, что «вон там находился крысиный хвост». Пододвинулась к пуфику поближе, как завизжала Борису прямиком в ухо:

— Да вон же хвост!

Сиганула в противоположный конец коридора, сбивая со своего пути то ли сотрудников, то ли участниц отбора. Не разобрать их всех! В глазах стоял только он — крысиный хвост!

Мужчина наклонился к вальяжно спящему медведю и что-то поднял с пола. Крысу голыми руками трогать?!

Меня резко замутило: тошнота подступила к горлу. Рухну на пол прямо здесь. Будет у них настоящий труп, довыделывались ребята с креативом!

— Мишина любимица нашлась! — Борис махал мне ладонью, из-под которой висел белый хвост. — Она не кусается.

Я прислонилась к стене. По ней удобно падать. В общем-то и не падаешь вовсе, просто сползаешь вниз, пока не окажешься полностью лежащей на дорогом паркете.

— Сейчас лучше не падать, уборщица только в полдень прибираться заглянет, — слышала я удаляющийся мужской голос.

Очнулась от резкого перцового аромата. Глаза слезились, в носу щекотало. Да у меня сегодня пыточный день, а еще и отбор не начался! То крысы, то перец в лицо! Первых я боюсь, на второй, похоже, у меня нехилая аллергия.

— Ящерка, — мужчина потряс перед моими глазами какой-то белесой мягкой штуковиной.

Я присмотрелась. Разглядела раздвоенный ярко-оранжевый язык и круглые черные глазища, направленные прямо на меня. «Ящерка», конечно, сильно меняет дело. Вызывайте санитаров, господа! Девушке очень плохо.

— Спокуха, она игрушечная! — Борис как-то слишком настойчиво держал меня, я бы давно и с удовольствием где-то прилегла. — Резиновая. Мальчишки в складках медведя вчера позабыли.

— Да? — я ошалело разглядывала его накаченные руки, стараясь не расчихаться прямо на них.

«Не крыса, — повторила про себя. — Не крыса! Оживай, Аля!»

Я шагнула назад, чтобы освободиться от объятий мужчины, сделала несколько глубоких вдохов и застучала каблуками к выходу.

Хватит с меня издевательств!

— Куда? Первый тур отбора начался. Твое время, — произнес Борис, и я затормозила.

— У меня есть шансы победить? — обернувшись, спросила напрямую.

Мне особо нечего терять. Кроме времени. В принципе, время — это единственное, что у меня осталось.

— Надо пробовать, ты ведь ничего не теряешь? — повторил он мои мысли. — Давай провожу.

Неужели он каждую подводит к месту испытания. Я старалась держаться от него подальше и дышать пореже, чтобы не усугублять аллергию.

— Мы раньше не встречались? — спросил мужчина, когда мы остановились у двери.

По всей вероятности, у той самой двери, за которой должна начаться моя новая жизнь.

Я замотала головой.

- Весна сорок четвертого. Я лежу смертельно раненый на носилках, но вижу твои глаза и вновь обретаю смысл жизни.

Отчетливее замотала головой. Это он флиртует, что ли?!

— Тогда, может, ресторан «Фаренгейт» на Тверском бульваре пару дней назад?

Я покраснела. Неужели он все-таки меня запомнил в тот вечер?!

— Может быть, — промямлила я и открыла дверь.

Не хватало мне еще шашней с будущим начальником для полноты жизни.

Режиссер кивнул стоящему в углу амбалу с камерой.

— Помни роль, — ухмыльнулся массовик-затейник.

Я обвела взглядом комнату. Включенных компьютеров нет. Как и где рисовать?! И в чем, интересно, задание для дизайнера?!

— Борис любит пить айс-ти с лимоном, — скороговоркой выдал режиссер. — Принеси сюда этот чай. У тебя двадцать минут.

Простояла полминуты с открытым ртом. Я устраиваюсь работать дизайнером или кем? Девочек на побегушках можно и без специального отбора отыскать. И без ролей.

Я неуверенно подошла к двери и обернулась. Дальнейших инструкций точно не дождусь? А вдруг?

Режиссер ухмылялся тяжелой улыбкой душевнобольного. Все ясно, больше ни единой подсказки. Просто принести сюда чай, и готово?! В чем подвох?

Внезапно меня озарила идея: ситуация специально выбрана для того, чтобы понять, как дизайнер умеет общаться с клиентом, выявлять его потребности и создавать именно то, что по-настоящему хотят люди. По всей вероятности, я должна отыскать Бориса и тщательно разузнать, какой конкретно чай он предпочитает, где напиток найти и в каком виде подать. Любопытная задумка, но меня не проведешь. Я сразу раскусила их каверзный план!

Выглянула за дверь, и мой энтузиазм резво поубавился. Мужчины в коридоре не оказалось. Сначала найти Бориса, затем чай?

Совсем по-другому я представляла отборочные состязания.

— Семнадцать минут, — позади раздался бодрый голос режиссера, и я по привычке достала телефон, чтобы взглянуть на часы и засечь время.

Дернулась на месте и вылетела в коридор. Верзила с камерой кинулся за мной. Добежала до зала для гостей с пряниками и кофе. Айс-ти с лимоном, а? Ты где? Найдись!

Даже холодильника нет. Куда там айс-ти!

Мельком увидела в коридоре Бориса и припустила к нему со всех ног.

— Какой ты предпочитаешь чай? Как должен выглядеть идеальный чай для тебя? Приведи, пожалуйста, несколько примеров, какой чай тебе бы обязательно понравился и как нужный чай точно не должен выглядеть, — тараторила я.