Ему нравилось готовить, нравилось экспериментировать с ароматами, находить удачные сочетания. Когда он жил вместе с Хлое, именно ему в основном приходилось готовить. Это было оправдано тем, что он возвращался домой раньше, но Пэдди подозревал, что, приходи он позже, ничего бы не поменялось. Хлое не интересовалась кулинарией, она считала бессмысленным тратить столько времени на приготовление того, что потом будет съедено так быстро. Однажды она ему сказала:

– Если бы я жила одна, меня бы полностью устраивала микроволновка. Максимум десять минут, и еда готова, для меня этого достаточно.

После этих слов Пэдди крепко схватил ее, зачерпнул ложкой немного томатного супа из кастрюли и поднес ложку к губам Хлое.

– Ты живешь не одна. Ты живешь со мной, и ты будешь есть нормальную еду, а не всякую дрянь из микроволновки. Теперь попробуй и скажи, не нужно ли добавить базилик.

– Решай сам.

Она подула на ложку и втянула содержимое в рот. Затем поцеловала Пэдди, и теплая жидкость оказалась у него во рту.

– Мммм. – Он проглотил и задумался. – Не могу понять. – Он облизал ее губы. – Может, попробуем еще разок?

А потом, спустя четыре года после знакомства, он решил сделать Хлое предложение и был так уверен, что она скажет «да», что отвез ее на выходные в Донегол, где снял коттедж на берегу реки. В первый вечер они поужинали в ресторане, но Пэдди решил дождаться второго вечера, сам приготовил свежевыловленную скумбрию, обжарив ее на слабом огне, и открыл бутылку хорошего белого вина, которую тайком припрятал в холодильнике.

Хлое вернулась из ближайшего магазина и принесла мороженое «Магнум», которое предполагалось на десерт, и газету, чтобы почитать утром в кровати; они расположились за столом возле окна, Пэдди зажег свечу и разложил по тарелкам рыбу, кусочки печеного картофеля и мини-морковку. А потом, когда на столе остались недоеденный ужин и обертки от «Магнума», Пэдди достал маленькую бархатную коробочку и спросил Хлое, выйдет ли она за него замуж.

Она перевела взгляд с его лица на коробку. И даже не пошевелилась, чтобы взять ее.

– Это то, что я думаю?

Пэдди улыбнулся.

– Возможно.

Хлое продолжала сидеть, не прикасаясь к коробке. Тогда он открыл коробку и протянул ей.

– Если оно не такое, как ты хочешь, то мы можем его поменять. Я узнавал.

– Ах, Пэдди. – Хлое прикрыла рот рукой, потом убрала руку. – Зачем?

Он достал кольцо из белого золота, украшенное одиноким крупным бриллиантом, и потянулся к ее левой руке.

– Прекращай болтать, женщина, лучше надень его. Я знаю, что это твой размер – я измерил твое серебряное.

Но почему она не улыбалась?

Хлое отодвинула руку, не дав ему дотронуться.

– Подожди. Ты действительно… ты серьезно? Это не шутка?

– Шутка? Ты думаешь, это шутка? – Он почувствовал первый укол беспокойства. – Разве ты этого не хочешь?

Она молча смотрела на него.

Пэдди положил кольцо на стол, его начал сковывать страх.

– Хлое, уже почти четыре года. Мы не можем жить так вечно.

– Почему нет? – Она протянула руку, обхватила пальцами его запястье и крепко сжала. – Я думала, что мы счастливы. – Она посмотрела на кольцо, лежащее на столе и разделяющее их. – Я никогда… Замужество никогда не входило в мои планы. Я думала, ты это знаешь, ты должен был это знать.

– Что ты имеешь в виду? Откуда я мог это знать? – Внутри он ощущал что-то леденяще-холодное. – Все женятся. Это нормально, когда любишь кого-то.

Она быстро затрясла головой, еще сильнее сжав его запястье.

– Пэдди, я действительно люблю тебя, ты это знаешь. Я просто не хочу… я терпеть не могу все эти свадебные штуки. Я никогда не представляла себе, что выхожу за кого-то замуж. Ты знаешь про моих родителей, как ужасно у них все…

– Но это же не значит…

– Послушай, разве у нас не все в порядке? Разве ты не будешь счастлив, если все останется так, как есть? – Она все еще сжимала его руку. Его пальцы уже были холодными.

Снаружи небо становилось все темнее. Внезапный порыв ветра дернул створку окна между ними. Пэдди аккуратно освободил запястье от рук Хлое, взял бутылку вина и собрался наполнить ее бокал. Когда она отказалась, покачав головой, Пэдди опустошил бутылку, вылив в свой бокал все, что там оставалось.

– Господи, помоги пережить этот момент. – Хлое поднесла руки к своему лицу и прижала ладони к щекам. Она глубоко вздохнула. – Прости меня, дорогой.

Пэдди поднял бокал и быстро осушил его. Вино оказалось кислым. Пэдди покачал головой.

– Ничего страшного. Это моя ошибка. Забудь. – Он убрал кольцо в коробку, захлопнул ее и положил обратно в карман.

Хлое посмотрела на него.

– Правда? Мы все еще вместе? Ты сможешь это забыть?

– Конечно, смогу.

Конечно, он не смог. Примерно месяц он притворялся, что все в порядке. Они продолжали жить как обычно – или просто так казалось тем, кто их знал. Продолжали вместе есть, вместе спать. Каждые выходные встречались с общими друзьями.

Но все изменилось. Все.

В один прекрасный день, спустя пять недель после поездки в Донегол, Пэдди вошел в кабинет своего начальника и, будто наблюдая со стороны, услышал, как объявляет о своем увольнении, а потом сообщил Хлое о решении уехать из Лимерика. Он собирался на какое-то время переехать в Килпатрик, где за два года до этого Изольда нашла работу учительницы. Она его поддержит, пока он будет решать, что делать дальше.

Хлое рыдала. Она умоляла его не уезжать. Говорила, что любит, что не может вынести и мысли о том, что будет жить без него. Говорила, что очень сожалеет о том, что случилось в Донеголе – при этом предусмотрительно не употребляла слова «брак» или «предложение», – но ей не под силу изменить себя. Она со слезами умоляла принять ее такой, какая она есть, и пусть все идет так, как идет.

А Пэдди слушал, и обнимал ее, пока она плакала, и чувствовал себя опустошенным при мысли, что никогда больше ее не увидит.

Отработав положенные две недели, он собрал вещи и съехал с их арендованной квартиры. В Килпатрике ему пришлось спать на диване в комнате Изольды – вторую комнату она сдавала, – пока удалось найти новую работу и новое жилье.

И с каждым днем ему становилось все легче удержаться от желания взять телефон и сказать Хлое, что он совершил ужасную ошибку.

Сначала он нашел работу, а потом, через неделю, и убогий домишко, который на протяжении четырех месяцев ему приходилось делить с двумя бухгалтерами, те оставляли в раковине грязную посуду, а в холодильнике – пустые пакеты из-под молока. К тому моменту, когда дом по соседству с домом Изольды выставили на продажу, Пэдди окончательно решил остаться в Килпатрике. На оформление сделки ушло два месяца.