Мне показалось, что к этому времени Регина уже благополучно забыла, что я иду вместе с ними. Ведь вид на меня ей загораживал такой замечательный курсант. Да и смотреть на меня ей особо не хотелось.

– Штеффи будет неприятно? – запротестовала она. – С чего вы это взяли, Николас?

Гордая своей победой, она смотрела только на него, а он – на меня. Мне же ни на кого из них смотреть не хотелось. Хотелось вернуться домой, подняться к себе и уткнуться головой в подушку.

– Вы сами видите, Регина, – ответил ей Лоренц, не отрывая от меня пристального взгляда, – она и так со мной говорить не хочет, а уж если я обращусь к ней просто по имени, обидится до смерти.

– Штеффи? Да что вы, Николас, Штеффи, она такая, такая… – Регина повисла на его руке и хотела было произнести прочувствованную речь о моих достоинствах, но вспомнила, что это совсем не в ее интересах. – Она даже после того, как свою семью нашла, ничуть не загордилась и продолжает со мной советоваться.

– С вами советоваться?

В голосе Николаса была нотка сомнения, но столь легкая, что Регина ее не уловила. Она энергично закивала, будто жесты могли придать большей убедительности ее словам.

– А с кем ей еще советоваться, сами посудите, Николас? – гордо сказала она. – Я даже со счету сбилась, сколько я ей этих самых советов надавала.

Лоренц кашлянул, подавив возникший смешок, и посмотрел на меня.

– Уверен, Штефани, – ехидно сказал он, – что для вас советы Регины оказались очень полезны и своевременны. И следуете вы им безукоризненно.

Я не разделяла его веселья. Он прекрасно понял, что она говорит неправду. И если его это забавляло, то меня душил стыд за подругу. Конечно, ей хотелось произвести хорошее впечатление, но способ, который она выбрала, оказался крайне неудачным и не возвысил ее в глазах мужчины ее мечты.

– Не всегда, конечно, – ответила я, пытаясь сгладить эффект от слов Регины. – Но иной раз просто посоветоваться с кем-то бывает очень полезно. И помощь Регины для меня неоценима.

Я посмотрела на него с вызовом. Но Николас не был настроен со мной спорить.

– Да, иной раз совет необходим, – сказал он. – Но, к сожалению, не всегда бывает у кого его спросить.

Говорил он сейчас о чем-то своем, не имеющем отношения к Регине. Взгляд его казался обращенным внутрь, к каким-то проблемам, о которых рассказать было некому.

Спектакль выдался необычно длинным, так что от похода после него в кафе пришлось отказаться. Правда, в антракте Лоренц угостил нас чаем в театральном буфете и очень сокрушался, что план на вечер оказался сорван.

Когда мы вышли, на улице уже темнело. Регина щебетала, повиснув на руке Лоренца. Ей наконец удалось полностью завладеть его вниманием. Отвечал он односложно, но более длинную реплику ему вставить и не удалось бы. Слишком хорошо он был воспитан, чтобы перебивать даму. По его кислому виду было заметно, что теперь идея пригласить в театр мою подругу, чтобы не дать возможности мне отказаться, не казалась ему замечательной. Стратегическая ошибка – так, если я ничего не путаю, принято говорить у военных? Или тактическая? Уточнять я не стала. Даже не потому, что не хотела мешать подруге – она уже сделала все, чтобы вызвать неприятие у курсанта, – а потому, что он мог посчитать этот вопрос за проявление интереса, мне же ответ был не так уж и нужен.

Восторги Регины не утихали. Спектакль она посмотрела не первый, но всячески пыталась убедить Лоренца, что ничего лучше в своей жизни не видела. И актеры были просто шикарные, и выбранная пьеса вызывала сплошной восторг. А костюмы! А декорации! А пирожные в буфете, куда мы зашли во время антракта! Она в жизни ничего подобного не пробовала, но очень надеется, что этот раз не последний. Регина сделала паузу в бесконечном монологе и кокетливо посмотрела на курсанта, ожидая от него приглашения. По ее твердому убеждению, он должен был уже забыть, что хотел пригласить в театр только меня, и не только забыть – теперь я должна казаться ему помехой, третьей лишней в их компании.

– Мне так жаль, что мое свободное время закончилось, – сказал Лоренц. – Я успеваю лишь проводить Регину до общежития, а потом Штефани до дома.

Легкая тень недовольства набежала на лицо моей подруги. Вечер перестал складываться так, как ей хотелось.

– Можно наоборот, – с надеждой в голосе предложила она. – Тетя у Штеффи более требовательная, чем дежурные в нашем общежитии. Да и закроется оно не скоро.

– Наоборот я не успеваю, – ответил он. – Мне очень жаль. – Он вытащил из нагрудного кармана часы и сокрушенно поцокал языком. – Инориты, чтобы я довел вас туда, где вы живете, а не волновался потом, как вы дошли, нам надо идти побыстрее. А то посадят меня на гауптвахту за опоздание в общежитие. А поскольку это будет уже вторая за неделю, то выйти мне удастся не скоро.

– А первая за что была? – с живым любопытством спросила Регина. – Николас, вы не выглядите злостным нарушителем.

– Ушел с занятий, – усмехнулся он и выразительно на меня посмотрел. – Мне такое несвойственно, но ситуация требовала срочных действий.

Я сделала вид, что ничего не поняла. Надо же, подкарауливание ничего не подозревающей девушки у входа в Академию – это, оказывается, ситуация, требующая срочных действий. Можно подумать, что-то изменилось бы, если бы он меня увидел на день позже или вообще не увидел. Второй вариант мне нравился даже больше. Регина замолчала. Быстрая ходьба у нее плохо сочеталась с разговорами – слова путались, из них выпадали куски, и речь становилась невнятной. Шли мы очень быстро. Подруге приходилось цепляться за курсанта не от распирающих ее восторженных чувств, а из страха запнуться и упасть. У входа в общежитие Лоренц торопливо, но с подобающей церемонностью простился с Региной, даже руку ей поцеловал и сразу потянул меня к выходу с территории Академии.

– Куда вы так бежите, Штефани? – спросил он меня сразу, как мы оказались за ее пределами.

– Вы же не хотите попасть на гауптвахту, – ответила я. – А я не хочу, чтобы вы из-за меня пострадали.

– Страдать из-за вас – счастье, – ответил он.

Посмотрела я на него с насмешкой. Он думает, что столь заезженный комплимент найдет путь к моему сердцу? Или даже рассчитывает, что я приду в восторг от такой банальности и упаду к нему на грудь? Зря. Нет, грудь у него широкая, выдержит, но вот желания прижаться к ней у меня как не было, так и не появилось.

– Мне кажется, вы уже достаточно пострадали, – ответила я. – Избыток страданий вреден.

Он расхохотался, остановившись прямо посреди улицы. Руку мою не отпускал, и я чувствовала себя довольно неловко. И от этого, и от того, что он явно посчитал мои слова намеком на Регину, я же хотела сказать, что не стоит нарушать правила их Академии ради того, чтобы произвести на меня впечатление.

– Да, когда ваша подруга пытается привлечь к себе внимание – то еще испытание, – ответил он, отсмеявшись. – Инорита она миленькая, но очень навязчивая.