Сама установила в его настройках максимальную схожесть поведенческих реакций с обычной собакой, но вот в такие моменты даже неплохо, что Брук может быть еще и послушным робопсом.

Оставшись в одиночестве на поверхности, мне страшно. Пронизывающий ветер гуляет в верхушках деревьев и пробирает до костей. А еще из глубины стремительно темнеющего леса доносятся не самые дружелюбные звуки.

Я бы спустилась за ними следом, но с моей ногой лучше не рисковать. Кто знает, как глубоко ведет под землю эта шаткая конструкция?

Когда голова Тео вновь показывается на поверхности, я вздыхаю с облегчением.

– Иштэ-иштэ, – поторапливает он, бросая взгляд в ту сторону, откуда мы только что приехали, а я и сама с радостью ступаю к нему на лестницу.

Тео придерживает меня сзади, страхует, но, стоит перенести вес на сломанную ногу, я тихо стону, скривившись от боли.

– Мейди… – вырывается с негодованием, горячее дыхание обжигает шею.

Что поделаешь? Стараюсь, как могу. А еще мне все больше кажется, что это его Мейди – ни что иное, как какое-то отборное ругательство.

План меняется, только я об этом узнаю по факту. Одним резким движением дикарь разворачивает меня к себе лицом. Лестница пошатывается, держаться больше не за что, и я машинально обхватываю его за плечи, вцепившись, будто обезьянка. Оказавшись в объятьях мужчины, я заливаюсь краской. Хорошо, что здесь темно, и он этого не видит.

Вдалеке на поверхности раздается громкий протяжный звук, и это явно не дикий зверь, а какой-то сигнал. Вот только чей сигнал и к чему? Я вздрагиваю от испуга.

– Тшш, – шепчет Тео, коснувшись ладонью моих губ.

Не шуметь. Ясно.

Он ускоряется, приподнимая меня и разводя ноги в стороны, чтобы я обхватила его за талию. Так мы и спускаемся вниз, где меня послушно ожидает Брук, тычась мокрым носом в ладонь.

Дикарь вновь поднимается по лестнице, плотно закрывает изнутри металлические ставни. Лишь тогда в его руке загорается фонарь. Блеклый луч выхватывает полоску света, а я озираюсь по сторонам, понимая, что забрались мы в какое-то огромное помещение со стройным рядом стеллажей от пола до потолка, причем попали в него через крышу.

– Тихо, Брук, тихо, мальчик, – шепчу я, обнимая пса. Но он и не думает волноваться, больше всех здесь волнуюсь я.

Спустившись с лестницы, Тео велит мне оставаться на месте, в то время как сам со знанием дела направляется к одному из стеллажей. Возвращается он, держа в руках две зажженные свечи. Одну из них передает мне.

Похоже, с батарейками здесь напряг, вот и бережет фонарь на черный день. Хотя, куда уж чернее?

Заполучив источник света, я чувствую себя несколько увереннее. Мужская рука вновь сжимает мою ладонь и тянет за собой. Понемногу глаза привыкают к темноте, и даже в тусклом свете мерцающих свечей я начинаю различать что-то вокруг.

Мы идем, а стеллажи все не кончаются. Те, что на нижних рядах, совсем пустые, зато на верхних лежат огромные коробки, припорошенное толстым слоем пыли. Конечно, меня разрывает от любопытства, что внутри, но рука оборотня так напряжена, что я не решаюсь ступить и шага в сторону.

Мы сворачиваем за угол, и мое представление о месте, где мы оказались, разом меняется. Это похоже на выставочный зал в гипермаркете, а прямо перед нами вполне уютный диван и столик.

– Охренеть, – выдаю я на эмоциях. Выходит, где-то там, должны быть кассы или стойки самообслуживания. Какой магазин без этого?

Меня так и тянет пойти проверить свою теорию, но Тео вряд ли это понравится. На диван я тоже не спешу садиться, опасаясь, что тот рассыплется трухой за давностью лет. Зато Брук не отказывает себе в удовольствии устроиться с комфортом, и диван, вроде как, выдерживает.

Тео ставит свою свечу на стол, предварительно полив место для нее воском, а моя выпадает из дрожащих рук и гаснет. Все от того, что прямо над нами потолок сотрясается от топота, а еще доносятся воинственные крики, словно несется целое полчище кровожадных дикарей.

Сильная рука рывком притягивает меня к себе, обхватывая за талию.

– Тшш, – знакомо повторяет Тео, накрывая мои губы теплыми пальцами, чтобы я и сама ненароком не закричала. А я, если честно, очень близка к этому. Сердце сигануло прямиком в пятки, отбивая оттуда безумный бит.

Я замираю в его руках, не в силах пошевелиться. Пламя свечи трепещет, как и мои ресницы. На его мужественном лице играют тени. Я с трудом различаю черты, но мы так близко, что я отчетливо ощущаю аромат его тела с запахом дождя и хвои. А еще ловлю себя на том, что этот запах мне нравится.

– Мейди… – тяжелая рука скользит вдоль позвоночника. Он и сам тяжело дышит, а меня от его горячего дыхания пробирает до странной ломоты в теле.

Тео продолжает смотреть на меня, словно вокруг ничего не происходит, а мне абсолютно нечего бояться. Только я и сама уже не знаю, чего боюсь больше: того, что разворачивается снаружи, или здесь, между нами. От его взгляда захватывает дух и все клокочет внутри. Оборотень пугает меня и волнует одновременно, если такое вообще возможно.

Звуки на поверхности становятся все тише, а вскоре и вовсе исчезают. Тогда я делаю шаг назад, отдаляясь от него, опасаясь не столько дикаря, сколько этой нездоровой реакции собственного тела.

«Меня ждет Рон, сын канцлера, первый кадет звездной академии и самый лучший мужчина на свете! Он обязательно найдет меня, и мы поженимся», – мысленно повторяю, словно мантру, и меня понемногу отпускает.

Тео поднимает мою свечу, зажигает от другой и тоже ставит на стол.

– Спасибо, – едва решаюсь произнести, присев на диван рядом с Бруком. Хочу я признавать это или нет, но он в очередной раз всех нас спас. Это дикое полчище на поверхности и близко не походило на цивилизованных людей. Даже страшно представить, что бы они со мной сделали.

Тогда Тео склоняется ниже, оперевшись одной рукой о спинку дивана, и почти шепчет мне на ухо:

– Мид ней сэрато, Мейди.

Звучит красиво, отзываясь мурашками, бегущими вдоль позвоночника. Жаль, я не понимаю, что это значит.

Он снова оставляет меня одну. Какое-то время спустя в дальнем углу начинает что-то истошно тарахтеть, после чего помещение озаряется светом. Больше половины ламп побито, но даже этого достаточно, чтобы я зажмурилась, давая глазам привыкнуть к нормальному освещению.

Выходит, все это время здесь был резервный генератор, но Тео не торопился его запускать, чтобы снаружи нас не заметили. А этот дикарь не перестает меня удивлять.

Прогулка по заброшенному инопланетному гипермаркету удается на славу. Мой молчаливый экскурсовод вряд ли получил бы звание сотрудника месяца, но ориентируется он здесь отлично.

– О, женские товары, – радуюсь я, словно ребенок, споткнувшись о манекен.