Это робкое движение среди технических специалистов зародилось в последние годы XIX века, когда инженеры-консультанты, а затем «специалисты по повышению эффективности производства» начали вносить отдельные поправки в те вопросы, которые демонстрировали некомпетентность дилетантов прошлого поколения, ведущих бизнес консервативными способами в ущерб индустрии. Как правило, инженеры-консультанты и тогда, и сейчас, по сути, техники-коммерсанты, чья работа состоит в том, чтобы повысить ценность предприятия с коммерческой точки зрения. Они сочетают в себе качества технического специалиста и финансового агента и окружены ограничениями обеих областей, не будучи полностью компетентны ни в одной из них. Они работают на инвестиционных банкиров, получая от них жалованье или гонорары, поэтому им приходится вовремя переключаться с технического подхода на коммерческий. Проблемы специалистов по повышению эффективности производства (или научной организации труда) имеют в чем-то схожий характер. Они тоже оценивают, показывают и корректируют коммерческие недостатки управления индустриального истеблишмента, которое изучают, убеждая ответственных предпринимателей, что те могут зарабатывать больше за счет разумной эксплуатации производственных мощностей. В начале нового века достижения и взгляды этих двух групп индустриальных экспертов стали вызывать живой интерес; и не в последнюю очередь этот интерес был связан с демонстрацией отсталости, расточительности и противоречивости индустриальной системы, вызванных близоруким и непоследовательным управлением со стороны коммерческих авантюристов, гонящихся за наживой.

В течение первых лет нового века члены этой неофициальной гильдии инженеров в основном проявляли интерес к вопросу устоявшегося плохого управления, сопряженного с невежеством и коммерческим саботажем, не говоря уже о глупости происходящего с коммерческой точки зрения. Но среди этих людей в первую очередь молодые видели промышленность в ином свете – не только как источник прибыли. Так сложилось, что предыдущее поколение технических работников слишком коммерциализировалось. Их взгляды сформировались под влиянием многолетнего и непоколебимого авторитета корпоративных финансистов и инвестиционных банкиров, вот почему они видят в индустриальной системе только механизм для производства денег. То, что критикуют и предлагают сообщества, управляемые старшими инженерами любого возраста, по-прежнему демонстрирует их коммерческий уклон. Но новое поколение, которое приходит в этом веке, не хочет продолжать ту же традицию и благоговеть перед финансовыми магнатами.

Благодаря своим знаниям и, возможно, природной склонности, технические специалисты предпочитают подходить ко всему с точки зрения реальной, осязаемой производительности, а не коммерческого выхлопа, до тех пор, пока преклонение перед финансовыми магнатами не сделает преданность коммерческой стороне дела их второй натурой. Многие молодые люди начинают понимать, что инженерия начинается и заканчивается в области реальной работы и что коммерческая целесообразность не имеет к этому отношения. Конечно, они начинают понимать, что коммерческая целесообразность ничего не может дать инженерной деятельности кроме простоя, напрасных трат и разногласий. Четырехлетний опыт войны также был хорошим уроком. И технические специалисты начинают объединяться и находить точки соприкосновения в общей заботе о том, как достигнуть реальной производительности с помощью технологий, которые они знают лучше всего; и они постепенно приходят к согласию в том, что вместе составляют важнейший и незаменимый главный штаб индустрии, от чьей беспрепятственной работы зависит и ее судьба, и благосостояние всего общества. Также для этих людей, изучавших твердую логику технологий, реально только то, что может быть выражено в понятиях материальной производительности, поэтому они приходят к пониманию, что вся история с кредитными и корпоративными финансами – всего лишь дымовая завеса.

Кредитные обязательства и финансовые операции опираются на юридические формальности, которые происходят из XVIII столетия, то есть появились задолго до промышленности и потому не кажутся убедительными людям, приученным к логике этой индустрии. В рамках технологической системы, основанной на реальной производительности, корпоративные финансы и все связанные с ними манипуляции совершенно не важны; они вторгаются в рабочую схему только как непрошеное вмешательство, от которого можно избавиться, не нарушая работу, просто приняв такое решение, то есть покончив с притворством абсентеистских собственников. Оно только замедляет и делает более затратной ту работу, о которой инженерам приходится заботиться. Поэтому следующий вопрос, который они должны задать по поводу этой ветхой материи собственничества, финансов, саботажа, кредитования и незаслуженных доходов: на что они занимают землю? И на этот вопрос незамедлительно найдется готовый библейский ответ.

Сложно предположить, каким образом, как скоро, в связи с чем и с каким результатом гильдия инженеров обнаружит, что она гильдия, и что материальное будущее общества уже в ее руках. Но уже очевидно, что положение в индустрии и согласие среди инженеров к этому приведут.

До настоящего времени было принято полагаться на бесконечные и безрезультатные переговоры между капиталом и трудом, между агентами инвесторов и рабочими, в том что касается преобразований в области контроля над промышленностью и дистрибуцией и применением ее продуктов. Эти переговоры неизбежно происходили и продолжают происходить в духе предпринимательских сделок, торгов, покуда обе стороны стоят на священной земле частной собственности, свободного торга и самопомощи, в том виде, в каком их утвердила коммерческая мудрость XVIII века, до прихода озадачивающей индустриальной системы. Разумеется, в ходе этих вечных переговоров между собственниками и их рабочими случались временные объединения сил и требований с обеих сторон, так что у каждой из сторон образовалась некая личная заинтересованность и каждая отстаивает собственные интересы. Каждый борется за собственные цели и собственную прибыль, и в результате по большому счету некому представлять в этом споре заинтересованных сторон сообщество и индустриальную систему в целом. Итогом стали сделки и компромиссы в духе делового торга. Надо признать, что во время войны правительство принимало некоторые полумеры ради блага всей нации; но негласно предполагалось, что это чрезвычайные меры, невозможные в мирное время. В мирное время дела должны идти своим чередом, а инвесторы и рабочие – продолжать свои пререкания.

Эти переговоры обречены быть безрезультатными. Покуда узаконено право собственности на ресурсы и предприятия и покуда позволен любой контроль над производством, самое большее, что могут дать любые преобразования, – это меньшее вмешательство собственника в производственный процесс. Соответственно, нет ничего подрывного в этих переговорах между объединением рабочих и синдикатом собственников. Это игра на удачу и мастерство между двумя противоборствующими сторонами, каждая из которых отстаивает собственные интересы, и промышленность в целом здесь выступает только как жертва корыстных вмешательств. И все это при том, что материальное благосостояние общества, и не в последнюю очередь рабочих, опирается на беспрепятственную работу промышленной системы. Незначительные уступки в праве вмешиваться в производство с одной стороны могут привести лишь к столь же незначительным уступкам с другой.