Хохол вел себя достойно, как приличный муж, все время меня обнимал, внимательно ухаживал за бабулей. Мы привезли с собой шампанского, красиво разлили его по фужерам и весело отпраздновали «помолвку».

Спектакль удался на славу. Игорь был белым и пушистым котиком, а я его киской. В итоге, бабуля успокоилась за меня и пообещала забрать заявление из ментовки. Но неожиданно ко мне подошел дядя Паша и пригласил покурить во дворе. Он закурил и печально взглянул на меня. Его глаза едва заметно заблестели от слез:

– Иди, Лена, куда хочешь, – сказал он, – но знай, что мы тут все не дураки. Давно уже слухи по городу разошлись, чем ты там занимаешься на трассе. Но это твой выбор, твоя жизнь, и тебе за все отвечать придется самой, раз ты такая взрослая. Только знай, что я тебя не осуждаю, – как-то значительно произнес он, словно и на его совести лежала какая-то ноша, словно и он глубоко осознавал свою греховность. – А бабуле знать правду не нужно, – продолжал дядька, – лучше пощадим старушку, будем все вместе молчать. Пускай она думает, что у тебя все хорошо. А ты молодец, что сама проявилась, а то я уже думал тебя идти вылавливать у этих сутенеров.

Я стояла, курила и молчала. Ну что тут скажешь? Паша докурил, и мы вернулись в дом. А бабуля тем временем совсем подружилась с Хохлом. Потом она отпустила нас с Богом. Мы распрощались и пустились в обратный путь.

– Да, Лена, – сказал Хохол, держась за руль своего «мерса», – классная бабка у тебя, да и ты девчонка классная, жалко тебя отпускать.

Я тогда не придала значения его словам, хоть и не поняла, куда это он меня отпускать собирается.

Шло время, я по-прежнему работала, не снижая ударных темпов, с той лишь разницей, что по выходным навещала бабулю.

И тут меня стал настораживать один клиент. Его звали Ваня. Он приехал с Украины, симпатичный такой был, все говорил, что мы с ним поженимся и заведем кучу детей.

Он был хорошим другом Хохла, и я спросила однажды у Игоря, почему Ваня постоянно мне в женихи набивается. На что он так же прямо и просто мне ответил:

– Леночка, рыбка моя золотая, мы продали тебя в жены нашему Ване. А что? Хватит тебе этим всем заниматься. Ты девочка хорошая, и он парень положительный. Получишь скоро вольную: паспорт мы тебе отдадим, будешь Ваньке хорошей женой.

Я офигела… Промолчала в ответ и удалилась на совет с Ольгой. Подруга выслушала меня и говорит:

– Ты чего, вещь какая, что ли? Какого хрена они тебя продают, еще не купив? Они нас тогда подобрали, а не купили на рынке.

Я в шоке пару дней просидела взаперти. А потом поинтересовалась:

– А во сколько же вы меня оценили?

– В три тысячи долларов. Деньги мы за тебя уже получили, поэтому не вздумай дергаться, – сказал мне Хохол.

– Я не хочу ехать ни на какую Украину. Можно, я лучше с вами останусь?

– Конечно, можно, оставайся. Мы тобой довольны. Ты у нас золотая, нам с тобой самим расставаться не хочется. Только деньги Ваньке верни, что он за тебя заплатил.

– А как же я такую сумму верну?

– Да просто пососешь годок бесплатно – и мы в расчете.

Но это была очень большая цена за собственную свободу! Ваня был собой хорош, умен, спортивного телосложения. Но… я его НЕ ЛЮБИЛА.

Я мечтала о другом муже – об иностранце, чтоб увез он меня подальше от всего этого кошмара, в страну, где все будет спокойно, мирно и безопасно. И тогда я решила срочно бежать.

Сначала я поехала домой к бабуле, а ей сказала, что Игорь мне изменил, мы поругались и разошлись.

– Бабуля, если только Игорь приедет за мной и станет уговаривать меня вернуться, скажи, что меня здесь не было и ты меня не видела. Пойми меня правильно: не могу его простить.

И я спокойно отправилась в свою спальню.

Проснувшись утром у себя дома, встав с кровати и сладко потянувшись, в хорошем настроении, что наконец-то я дома, подойдя к окну, я увидела машину Игоря и то, как моя бабка с ним разговаривает. И тут-то мне стало не по себе: пробежались мурашки по коже, встали волосы дыбом не только на голове, но и по всему телу. Я лихорадочно попятилась назад в панике в надежде, что сквозь шторы он меня не заметит. За долю секунды вся жизнь моя промелькнула перед глазами. Я вся задрожала от страха и подумала: «Может, мне залезть спрятаться в печку… а может, лучше в шкаф?».

Вдруг я услышала стук ворот и в страхе кинулась в другую комнату, на ходу соображая, что последний шанс остаться в живых – это выпрыгнуть в окно и бежать куда глаза глядят. Но бабка моя оказалась не промах. Только я распахнула рамы, как услышала из прихожей бабулин громкий клич: «Васька!».

Никаких Васек у нас дома, конечно, не было, и я поняла, что бабуля захотела помочь мне найти выход из этой ситуации. Я выдохнула воздух и медленно сползла с подоконника вниз. К тому времени бабушка как раз зашла в комнату:

– Игорь-то не уезжает, сидит в машине, клянется, что любит тебя и будет дожидаться, так как идти-то тебе все равно некуда. А я ему и говорю: «Ты что, сынок, не веришь мне, что ли? Не приходила она еще!», а он, нервный какой-то, курит каждые три минуты и говорит: «Верю, бабка, верю, но буду ждать любовь свою».

Стоял он действительно долго: в течение двух суток, его дружбаны приезжали его заменять. Был постоянный караул. И тогда бабуля моя, умничка, придумала вот что. Подошла она к измученному бессонницей Игорю и говорит ему:

– Что ж ты ее без цветов встречать-то собрался? Поди хоть гвоздички какие купи!

Бабуля поначалу попыталась его даже в Тверь за розами послать, но он испугался, что меня упустит, однако до местного рынка съездить со скрипом согласился.

– Да ты и мне тюльпанчиков прикупи. А я за такого зятя ее, сучку, караулить буду строго, а как поймаю – дома запру, будь уверен! До твоего прихода ни за что не выпущу..

Ему, по всей видимости, показалась убедительной эта речь моей бабули: складно она у меня звонила. И его «Мерседес», на который я же ему и заработала, с визгом тронулся, отъехал от дома и с большой скоростью направился на рынок за цветами.

Эх, разве Игорек мог догадаться, что ему все это и вправду именно показалось! Но не всему же нужно верить… Часто даже то, что слишком убедительно, в жизни не всегда оказывается правдой.

За доли секунды я схватила первую попавшуюся сумку, нервно запихнула в нее свои шмотки, и, застегивая молнию, увидела, что из сумки торчит дядькин башмак. И я тогда сказала себе: «Лена, делай все без суеты, тогда все получится».

Наконец, я расцеловала на прощание бабулю:

– Не жди меня, дорогая моя бабуля, я сама появлюсь!

Одной рукой она мне махала, а другой утирала слезы.

– Не пропадай хоть надолго, береги себя!

И когда я бежала по дороге, сворачивая резко в темный переулок, опасаясь пересечься со знакомым «Мерседесом», внутри я не сомневалась, что могу за себя постоять. А грудь сжималась от жалости к бабке… Бежала я дворами, и в одном из дворов с лавки меня окликнули: