— Привет. — Бен вытащил из кармана детской люльки букетик роз и протянул ей. — Куда ты так рано? Еще нет и половины девятого. Кстати, это от нас.

НАС. До вчерашнего дня это слово обволакивало ее, словно кокон, чувством фальшивой безопасности. Она верила, что они с Беном образуют магический, нерушимый шарик счастья. В этом шарике пространства хватало лишь на двоих. И вдруг она оказалась снаружи и заглядывала внутрь. Ей хотелось схватить Бена за горло и визжать: «МЫ — это ты и я. Третьему не место в свадебном путешествии!»

Естественно, Джулия этого не сделала. Она призвала на помощь гордость, которая помогала ей вчера перенести фарс свадебной церемонии.

— Я думала, гораздо позже. — Она не обратила внимания на розы. — Собиралась поехать позавтракать.

— Нет необходимости. Я уже все купил. — Он указал на пакеты, стоявшие на ступеньке. — Я рассчитал, что лучше сразу запастись едой для Пистолета, а заодно купил и кое-что для нас. На пару завтраков хватит.

— Спасибо за заботу, — проговорила Джулия, стараясь глядеть куда угодно, лишь бы не на люльку малыша. — Но я предпочитаю куда-нибудь поехать.

— Ты имеешь в виду, что предпочитаешь быть где угодно, только не со мной. — Колючий тон Бена заставил ее перевести взгляд на его лицо. Почему, Джулия, ты не хочешь сказать правду, а ходишь вокруг да около?

— К тебе это не имеет никакого отношения.

Это имеет отношение ко мне. Я ничего не ела и не пила со вчерашнего вечера. А точнее сказать, и еще двенадцать часов до этого. Имело место одно неприятное событие, — подчеркнула она, и, как ни странно, оно лишило меня аппетита.

— Я не могу ничего исправить из того, что уже произошло. — Он подвинул к ней самый маленький пакет. — Здесь горячий кофе, круассаны и фруктовый салат. Возьми пакет, и мы поедим в кухонном патио на воздухе. Сегодня опять будет жара. Но я утром включил фонтан и поставил зонты от солнца. Так что там должно быть относительно прохладно.

В ней вдруг заговорили упрямство, неразумность, мстительность. Печально, но осознание отвратительности подобных качеств не уберегло ее от ядовитого вопроса:

— А теперь, Бен, ты отдаешь мне приказы?

— Нет. Я просто пытаюсь не отдалять тебя больше, чем уже отдалил. Почему бы иначе я покупал тебе цветы и вставал с рассветом, чтобы создать романтическую обстановку для завтрака вдвоем?

ВДВОЕМ? Это даже смешно!

— Неужели ты серьезно думаешь, что несколько роз могут исправить случившееся? — с горечью спросила Джулия.

— Нет, — ответил Бен. — Думаешь, я не знаю, что пустил под откос наши отношения? Думаешь, я не вижу, что сделал с тобой? С нами? Я хочу направить наши дела по правильному пути.

Но один я не смогу. Нравится тебе это или нет, мы должны сесть и разумно обсудить наши дела.

И решить, куда направляется наш брак. Если он куда-то направляется.

— Я думала, что у нас будет такая же нормальная, счастливая жизнь, какая ждет большинство пар, если люди по-настоящему привязаны друг к другу. Но наш брак сам по себе ненормален. Разве не так?

— Так. Вряд ли я ожидал, что стану отцом раньше, чем пойму, что значит быть мужем. И еще меньше, что женюсь па другой женщине, а не на матери своего ребенка.

В последние двенадцать часов любая мерзкая, обидная мысль, какая приходила ей в голову, лишала ее здравого смысла.

— Намекаешь па то, что ты женился не на той женщине?

Он устало посмотрел на нее и взял в руки пакеты с бакалеей.

— Не ребячься, Джулия. Тебе это не идет.

Злость, чувство вины, разочарование и примитивное, разрушающее душу унижение, одновременно нахлынувшие на нее, заставили забыть о самообладании.

— Как ты смеешь критиковать меня? — взорвалась она. — Я обиженная сторона, а не ты. В том, что случилось, моей вины нет!

— Знаю, — произнес Бен, и Джулия немного остыла. В его голосе прозвучала слабость. Он всегда поражал ее своей силой. Богоподобный в своей красоте, он, казалось, способен свернуть горы.

Ей никогда не приходило в голову, что и его может охватить слабость.

Угрызения совести и тень сочувствия сделали свое дело. Она потянулась к пакетам с продуктами.

— Я отнесу в кухню…

— Они тяжелые. Возьми лучше ребенка.

— Ничего, я сильная. — Не давая ему возможности возразить, Джулия буквально вырвала у него пакеты и направилась в кухню.

Что с ней творится? Почему она не может заставить себя посмотреть на малыша? Коснуться его? Она считает себя наиболее пострадавшей в этой истории, забыв, что ребенок во сто крат уязвимее.

С несчастным видом она окинула взглядом кухню. Бен сделал ее на заказ. Специально для нее. Ряд белых лакированных шкафов. Стеклянные двери будто арки, полки с изысканным фарфором и хрусталем. Темно-зеленые гранитные поверхности разделочных столов и дубовые полы. Новейший кухонный комбайн. Кухня-мечта!

— Я не могу позволить себе постоянную прислугу. Но если ты хочешь, чтобы кто-нибудь приходил помогать тебе готовить… — сказал Бей, когда они купили этот дом.

— Нет! — воскликнула тогда Джулия. — Я не похожа на свою мать. В собственном доме она не сумеет найти банку с консервированным супом, даже если от этого будет зависеть ее жизнь. Это моя кухня, и я не хочу, чтобы какая-нибудь другая женщина хозяйничала в ней.

Она видела себя приготавливающей изысканные блюда, когда они будут приглашать гостей. И видела его сидевшим на табуретке с бокалом вина, пока она накладывает последние мазки на спокойный обед только для них двоих. В воображении возникали картины, как возвращаются из школы дети. Их дети. Как дети садятся за столик и пьют молоко с булочками, которые она испекла утром.

Но ей в голову не могла прийти мысль, что первый мешок с памперсами и коробку с детским питанием муж принесет для ребенка, который будет его, но не ее.

Она услышала приближавшиеся шаги и сделала вид, будто сосредоточенно раскладывает в холодильнике купленную еду. Бен подошел и встал сзади. Джулия почувствовала его дыхание на волосах и напряглась в ожидании поцелуя. Она инстинктивно знала, что он сейчас последует.

Его губы скользнули по ее шее.

— Оставь это пока. Пойдем, — прошептал он ей в ухо. Потом обхватил за талию. — Кофе остынет.

Джулия ненавидела свое тело, которое дрожью отвечало па его призыв. Наверняка он считает, что без труда соблазнит ее.

— Разве ты не видишь, что я занята? — проворчала она, ударяя его по руке. — Я не хочу, чтобы при такой жаре протухли продукты.

Он моментально отпрянул. А она осталась с таким болезненным чувством утраты, что едва не заплакала.

— Какие продукты? — И снова в его голосе прозвучали резкие ноты нетерпения. — Ради бога! Я купил всего лишь пару стейков, немного салата и молочные десерты. Ты готова заниматься чем угодно, лишь бы не общаться со мной!