с ума посходили: забиваются в угол клетки или любого помещения, испуганно воют и скулят. Большинству солдат не по себе. Тела разбросаны вокруг замка ровным кровавым кольцом. Всего шестьдесят шесть с половиной тел. Остальные тела… гм… точнее то, что от них осталось, находятся в замке.

Лейтенант вздохнул и спросил:

– Господин капитан, начнете отсюда или из замка?

– Думаю, отсюда… Да, неприятная картина… Ланс! Инструменты!

Мальчишка-паж смело вошел в шатер и положил свою ношу на обледенелую из-за заклинания консервации землю. Он собирался что-то сказать своему господину, но его взгляд упал на то, что осталось от тела подростка. Слова застыли в горле, а сам он слегка позеленел от увиденного, после чего пулей вылетел из шатра. Даже за плотными многослойными тканями шатра, которые не только изолировали место смерти от внешнего мира, но и должны были глушить всяческие звуки, было слышно, как его рвет.

– Ваш ученик пока слабоват духом, господин капитан!

Блэк слегка поморщившись, кивнул.

– Внучатый племянник главы палаты пэров. Решили таким образом научить своего отпрыска работе с молодых лет. После двух посещений морга мне приходилось отдавать указание о том, чтобы его вынесли на воздух и дали нюхательной соли. Он ее от избытка чувств проглотил. Пришлось потом промывать желудок.

Лейтенант Деррик чуть слышно усмехнулся.

– В целом наказание, а не помощник. Каков моральный настрой в полку, лейтенант?

Деррик молчал несколько мгновений, что не осталось незамеченным Айлеком Блэком.

– В ночь происшествия местные, что сумели выжить, словно заведенные твердили о зверях, что не звери, и о людях страшнее самих монстров. Ходили слухи о волках-оборотнях.

Капитан Блэк тем временем, развязав тесемки, стал раскладывать плотно сложенный инструмент и расставлять походную алхимическую лабораторию.

– В полку уже негласно стали заряжать в мушкеты и пистоли нарубленные серебряные монеты. Кто-то отлил серебро в стержни и нарубил серебряную картечь специально в походной кузнице полка. Я не запрещал, людям так куда спокойнее.

Блэк надел тонкие белые перчатки, стал брать в руки разные измерительные приборы и замерять следы от когтей и клыков. На планшете с закрепленным на нем пергаментном листе после его слов проявлялись заметки.

Лейтенант, вслушавшись с интересом, пытался разобрать тихую тарабарщину, которую бубнил себе под нос следователь от короны. Вереница терминов и описаний постоянно сбивали с мысли, мешая полностью понять суть речи ученого лица.

– Все жертвы в таком же состоянии?

– В таком же хорошем? Боюсь, что нет. Ни одного целого тела. Людей буквально разорвали в клочья, как обиженный ребенок рвет на части соломенную куклу.

Закончив с телом, следователь по особым делам стал изучать следы на земле, даже взял несколько образцов в прозрачные склянки и залил их прозрачным же реагентом. Реакция пошла практически мгновенно, и колбы окрасились в разные цвета.

– Проклятье! Этого просто не может быть! – На лице следователя проступила вся гамма чувств, от удивления до растерянности.

– Что-то не так?

– Да все не так! Надо срочно осмотреть остальные тела. Если реакция повторится и все следы будут указывать на то, о чем я думаю, то у его величества начнется новая головная боль!

Третий лабиринт. Второй ярус

После убийства низшей нежити и получения их кристаллов душ я получал только крохи и искры. От плененной на короткий срок переполненной магической энергией авантюристки я сумел пробудить свои четыре основных стигмы. Чтобы пробудить больше, необходима цель получше и поопаснее. Так как я заперт в этом лабиринте без возможности его покинуть… пока покинуть… моей целью стал Хозяин лабиринта, а также авантюристы, решившие прийти по мою душу, хотя есть ли она сейчас у меня?

Тьма снова ушла. Значит, в лабиринт снова явились авантюристы. Продолжится ли это, или мне придется страдать и мучиться с ними до скончания веков? И здесь я говорю не об эмоциях. Если говорить о жизни после смерти, то я застрял где-то в лимбе.

Раздался громоподобный звук, и дымовое облако окутывает фигуру авантюриста. Молодой усач стрелял не в меня, а в толпу наседавших на него скелетов-бродяг, и что характерно, их отбросило, словно их сбила с ног разогнавшаяся лошадь. Осколки костей разлетелись по пещере и застучали по стенам и полу барабанной дробью.

Мужчина снял с пояса два укороченных металлических обрезка труб с рукоятями, после чего дважды громко рявкнуло. В зомби, который стоял буквально напротив, что-то ударило с такой силы, что в его груди образовалась дыра, в которую сможет пролезть голова годовалого ребенка. После чего авантюрист принялся быстро перезаряжать свое странное оружие с широкими раструбами, что-то туда засыпать и забивать в конце железным прутом.

Щелк…

Ничего не произошло.

Щелк – и грохот повторился. Из двух дюжин скелетов и низших зомби остался один ползущий бродяга, которому выстрелом из этого странного оружия оторвало правую ногу чуть выше колена. Перехватив оружие на манер кистеня за ствол трубы, авантюрист добил его окованным концом рукоятки, проломив ему череп, после чего он хотел перезарядить свое оружие, но.

Тут, как всегда, вступают в силу законы силы лабиринта: на любую силу всегда найдется кто-то или что-то посильней во много раз. Из темного провала не торопясь, я бы даже добавил – величаво, выплыл Хозяин подземного лабиринта, наконец-то решивший покинуть свое логово и обойти владенья.

Рявкнуло пороховое подобие лаунчера и сумело отбросить бессмертного лича на полметра назад, после чего с его посоха сорвался яркий зеленый луч, вскипятивший и расплескавший мозги незадачливого стрелка. Несколько мгновений лич завис в полуметре над каменным полом, безмолвно взирая на труп авантюриста, после чего поплыл по воздуху в тоннель, ведущий в четырнадцатый квадрат второго яруса.

Воздух слегка сгустился. Значит, больше в лабиринте нет ни одного живого. У меня будет пара минут, прежде чем тьма поглотит лабиринт, и уже от тела незадачливого бедолаги не останется ничего. Нет, вещи останутся, а вот магические амулеты и кое-какая мелочевка, могут исчезнуть. Все будет зависеть от того, как долго будет властвовать тьма в лабиринте.

Единственное, над чем не властна великая тьма, окутывающая лабиринт, – стигмы, оружие и снаряжение, порожденное самим великим лабиринтом. Великий лабиринт, бывает, любит пошалить, словно маленький ребенок. Восемь стазисов назад тьма, которая окутывала лабиринт, преобразила мои костяные доспехи в бумажные. Представляете, доспех из ребер и костей превратился в костюм уличного артиста из балагана, сшитый из плотной и дорогой бумаги! Кинжал из сплавов меди и олова превратился в ледяную сосульку и растаял, а тот, что был сделан из куска обсидиана, наоборот, превратился в сплав черной бронзы! Кожаный шлем стал металлическим, и я три