Это особый момент между ночью и днем. Между двумя такими разными мирами.

Час, когда тени выходят из тьмы.

Прежде чем поднялся занавес, ею овладела боль, на выходе из этого странного сна, вернее, кошмара. Где кишели крики и ухмылялись тени. И раскаленная кочерга, которая расколола ей череп от уха до уха.

За закрытыми веками она угадывает свет. А еще голос. Он возвращает ее к жизни.

Тень, падение.

– Ну же, открой глаза, дорогая…

Он еще здесь, лучше я продолжу притворяться мертвой.

Но голос становится властным, заставляя ее выйти из кулис.

– Очнись!

Наконец она подчиняется и видит встревоженное лицо Бертрана. Воспоминания становятся отчетливыми, она начинает дрожать. Понимает, что лежит в собственной постели.

– Что случилось? – с трудом шепчет она.

– Не знаю, – признается Бертран. – Думаю, ты упала и ударилась головой.

– Он ушел?

– Кто?

Внезапно ее охватывает страх. Хлоя каменеет с головы до пят.

– Он там!

– Успокойся… Кто там?

– Тот тип, я его видела в гараже!

– Успокойся, прошу тебя. Ты упала, вот и все. Это я виноват.

Бертран помогает ей сесть, подкладывает под спину две подушки. Она поворачивает голову к мигающему будильнику, чувствует острую боль в плече.

– Сколько времени?

– Десять минут шестого. Я вызвал врача, он будет с минуты на минуту.

– Я не хочу врача, говорю же, я его видела!

– Пожалуйста, постарайся успокоиться. Кроме нас с тобой, здесь никого нет.

Он берет ее руку в свои и крепко сжимает.

– Где ты был? – неожиданно спрашивает она. – Я не видела, как ты вернулся, я вышла и…

– Знаю, прости меня. В тот момент, когда я поднял дверь гаража, я услышал, как на улице с визгом затормозила машина, а потом звук удара. Вот я и вышел посмотреть, не случилось ли что-то серьезное… Парень слегка навеселе въехал в машину, которая шла перед ним.

– Кто-нибудь пострадал?

– Нет, только железо помялось, – объясняет Бертран, продолжая держать руку Хлои. – Но ни у одного из них не было при себе бланков протокола, они попросили дать им хоть один, и мне пришлось вернуться сюда за ключами от машины. Я думал, ты уснула и не будешь волноваться из-за моего отсутствия. Дал им протокол, пошел обратно и, заходя в ворота, услышал, как ты кричишь. Кинулся к тебе и нашел без сознания. Представить не можешь, как я перепугался.

– Я видела его.

Бертран вздыхает:

– Кого именно ты видела?

– Высокого типа, одетого в черное. Я испугалась, потеряла равновесие и упала.

– Ты накручиваешь себя, Хлоя. С того дня, как тот мерзавец пошел за тобой на улице, ты все время боишься. И он мерещится тебе повсюду. Это нормально, но все же…

– Ничего мне не примерещилось!

– Если бы в гараже кто-нибудь был, я бы его там застал. Я бы обязательно с ним столкнулся! Я пришел меньше чем через полминуты после того, как ты закричала. Никого не было, могу тебе поклясться.

Их прерывает звонок, Бертран уходит. Хлоя закрывает глаза, стараясь успокоиться.

Он тебе мерещится повсюду… Если бы там кто-нибудь был, я бы обязательно с ним столкнулся.

Может, я схожу с ума?

Бертран возвращается с женщиной, которая выглядит на все свои утомленные пятьдесят.

– Вот и доктор, дорогая.

– Здравствуйте, мадам… Итак, что у нас случилось?

Бертран вкратце описывает ситуацию. Отключение электричества, падение в гараже. Он сознательно опускает детали, излагая только главное.

Врач начинает методичный осмотр. Просит Хлою встать, заставляет проделать определенные движения, задает кучу вопросов.

– Серьезной травмы я не вижу. Но при ушибах головы лучше проявить осторожность. Советую вам поехать в больницу, чтобы провести дополнительные обследования.

– Не имеет смысла.

– Будь благоразумна, дорогая, – уговаривает Бертран.

– Со мной все в порядке, и я не хочу провести пять часов в отделении скорой помощи, чтобы мне это подтвердили!

Бертран снова раздраженно вздыхает, обменивается огорченным взглядом с терапевтом.

– Хорошо, как хотите, мадам. Я же не могу вас заставить поехать. Но если появится тошнота или головные боли, немедленно вызывайте «скорую», ладно? А завтра, если возможно, отдыхайте.

– Ладно, – неохотно уступает Хлоя. – Сколько я вам должна?

* * *

Они двинулись на юг, к дому Лаваля; скромное небольшое здание, приткнувшееся между жилыми домами вдоль берегов Сены и злачными заведениями вдоль берегов неизвестно чего.

Хотя нет, вдоль автострады идут железнодорожные пути. И полная безнадега вокруг.

– Приехали, Пацан. Доброй ночи.

Лейтенант Лаваль надеялся хоть на спасибо за все бесконечные часы в неудавшейся засаде. Но от Гомеса благодарности не дождешься.

– Доброй ночи, до завтра.

– Можешь не приходить с утра, – добавляет Гомес.

Лаваль удивлен. Надо же, он все-таки получил благодарность.

– Поспи немного, – продолжил майор. – Ты и впрямь дерьмово выглядишь.

– Вы всегда найдете, что сказать приятного, это так бодрит!

Лейтенант хлопнул дверцей, Гомес сразу же тронулся с места. Вместо удовольствия от ночи добротного сна его, без сомнения, ждет удовольствие от хорошего душа.

Он едет быстро, намного превышая скорость. Не то чтобы он действительно торопился домой.

Снова увидеть ее – это счастье. Но и пытка тоже.

Он едет быстро просто потому, что любит скорость. Любит бросать вызов судьбе.

Вот если бы шина лопнула и я оказалась в кювете. А еще лучше умерла бы на месте. Я хочу смерти, а не агонии. Жизнь сама по себе долгая агония, и ничего больше. Форсированный марш к фатальному исходу.

Мы приходим в мир не по своему желанию и идем к смерти, хотя мы ее не выбирали. Нет смысла накручивать лишнего.

Он прикурил сигарету, опустил окно. Легкий поворот руля. Совсем легкий, пустяковый.

Стена или опора моста, на полном ходу. Блестящий финал.

Александр колеблется.

Я не имею права, я нужен ей.

Классное алиби для идеального преступника.

Классное алиби для воображаемого преступления. Эта нехватка мужества, эта ежедневная трусость.