– А у тебя что под курткой? Погремушка?.. Повторяю, там не сам Башким засел, а только его кореш. И потом, пока что мы должны только приклеиться к нему. Чтобы он привел нас к говнюку рангом повыше. И так далее по цепочке. Или я должен учить тебя азам?

– Вы с ума спятили, вот же черт…

Гомес уставился на него своим леденящим взглядом.

– А теперь заткнись, ладно? Если ты сдрейфил, катись отсюда. Если нет, закрой пасть и открой уши.

Лаваль замер. В конечном счете Гомес производил куда более устрашающее впечатление, чем Томор Башким.

– Я хочу повязать эту сволочь, слышишь? Вот уже много месяцев я ищу, как его прищучить, и сейчас вышел на след. И никому его не уступлю. Я выбрал тебя в помощники, потому что доверяю тебе. Но если ты не на высоте, если я ошибся, можешь убираться. Ясно?

– Ясно, – пробормотал Лаваль. – Я остаюсь, все в порядке.

– Отлично. Можешь поспать, если хочешь. Твоя очередь.

* * *

Красные цифры исчезли с экрана будильника.

Хлоя схватила с прикроватной тумбочки мобильник и обрадовалась, увидев, что вставать еще рано. Всего-то четыре часа двенадцать минут.

Она снова пристроила голову на плечо Бертрана, который крепко спал, и приготовилась вернуться в объятия Морфея. Но другое желание, все более неотступное, мешало ей.

Она неохотно поднялась, стараясь не разбудить любовника, и босиком пошла в ванную. Благодаря отсутствию света ей не придется разглядывать в зеркале свою физиономию. После вчерашней пьянки зрелище должно быть ужасное…

Она облегчила мочевой пузырь и решила выпить большой стакан холодной воды. Услышала шум за спиной и вздрогнула.

– Что ты делаешь? – спросил Бертран.

– Пить захотелось. Но электричества нет. Наверняка отключение.

– А на улице свет горит… Где счетчик?

– В гараже.

– Я схожу, ступай в постель. Этот дом похож на холодильник!

Он наспех одевается, пока она забирается под одеяло в ожидании возвращения своего мужчины. Укладывает разламывающуюся голову на подушку, успевает только услышать, как открывается и закрывается входная дверь, и проваливается в сон.

* * *

Глубокая тишина. Даже слишком глубокая.

Хлоя вытягивает левую руку, замечает, что Бертрана рядом нет.

Отключение электричества, счетчик… На экране мобильника четыре сорок пять.

Он ушел четверть часа назад.

– Бертран?

Тишина трагическим эхом откликается на ее призыв.

– Дорогой?

Она зовет громче, по-прежнему не получая ответа. Начинает дрожать, пытается зажечь лампу у изголовья.

Он не вернулся, электричество тоже.

Она должна пойти посмотреть, что происходит. Но навалившийся страх не выпускает ее из глубины холодной постели. Перед глазами медленно вырисовывается Тень. Еще чернее темноты.

– Бертран, да отзовись же, черт!

Она орет во весь голос. Теперь у нее стучат зубы, и не только потому, что отопление отключено.

Успокойся. Наверняка он просто не может найти поломку, вот и все.

Но страх способен подвигнуть на многое, но не на рациональные поступки.

Хлоя собирает в кулак все свое мужество, чтобы вылезти из кровати, словно покидает надежное убежище, отправляясь во враждебный мир.

Босиком, в одном пеньюаре, она медленно двигается по коридору.

– Бертран? Ты здесь?

У входа она еще раз тупо пытается зажечь люстру. Старается унять спазмы, от которых клацают зубы, и проклинает себя в тишине.

Я смешна.

На крыльце свет с улицы немного ее успокаивает. Но только немного.

– Бертран?

Легкий ветер насмешливо окутывает ее, и она окончательно леденеет. Делает шаг назад, влезает в туфли.

На какую-то секунду представляет, как она выглядит ранним утром на крыльце собственного дома, в белом пеньюаре и черных туфлях. Но сейчас ей и без того есть что себе представлять.

Мертвый Бертран. Убитый Тенью.

Она сбегает по ступеням, сворачивает налево к гаражу. Угадывает распахнутую дверь, за ней черная дыра.

Застыв на пороге, чутко вслушивается в тишину.

– Дорогой?

Ни малейшего шума, только ветер в ветвях и мощный мотор, рычащий на соседней улице. Она отваживается сделать пару шагов внутрь пустого гаража; ее машина осталась на подземном паркинге агентства.

Она глубоко дышит, холодный воздух обжигает легкие. Голос у нее в голове становится все убедительнее.

Вернись, пока еще есть время!

Готовая бежать, она разворачивается. И оказывается нос к носу со своим кошмаром.

Огромный мужчина, весь в черном, с капюшоном на голове.

Хлоя издает жуткий вопль, подается назад. Нога подворачивается, она теряет равновесие. Голова натыкается на что-то твердое, удар очень силен.

Дыхание прерывается, жаркая волна пробегает по телу, взрываясь в мозгу.

Она приоткрывает веки, различает склонившуюся над ней Тень.

Ей хочется заговорить, спросить, где Бертран.

Что вы с ним сделали? Что вы сделаете со мной?

Но ни одного слова не срывается с губ, хотя они открыты.

Мужчина совсем рядом с ней. Ей кажется, что она различает нижнюю часть его лица. Ей кажется, что он улыбается.

А потом…

* * *

Оранжевая мигалка отражается во внутреннем зеркале заднего вида. Время мусорщиков. Время отправляться спать, это уж точно.

Машина заворчала, но в конце концов тронулась с места. Лаваль судорожно просыпается, на какой-то момент забыв, что он не в кровати.

– Вы его видели?

– Нет, – отвечает майор. – Я подброшу тебя домой.

Лаваль зевает, его глаза слипаются.

– Что вы собираетесь делать?

– Дрыхнуть без задних ног.

– Нет, я хочу сказать, с этим типом.

– Он подождет, не соскучится!

– Не сомневаюсь, – вздыхает Лаваль. – Черт, как поясница ноет…

– Попросишь жену сделать хороший маленький массаж.

– Вот только я не женат, – напоминает молодой лейтенант.

Два в дымину пьяных мужика, спотыкаясь, бредут вдоль тротуара, Гомес их объезжает. Скоро он будет дома, в своем довольно запущенном жилище. Но по крайней мере, рядом с ней. Он знает, что живительный сон ему не светит. Сколько месяцев он напрасно его дожидается.

Рассвет не за горами, но никакого облегчения он не принесет.