Настало время поговорить о темной стороне сказки Ия. Когда я впервые пришел в долину 25 лет назад, систематическое уничтожение окружающей среды в Японии было уже заметно, но практически не встречало никакого сопротивления. Эта тема никем не обсуждалась. Разрушение происходило все быстрее и быстрее – сейчас Япония стала одной из самых безобразных стран мира. Почти все мои друзья из-за границы, кто приезжал в гости, были разочарованы. Везде, кроме выставочных парков, например, Хаконэ, японская деревня полностью изуродована. Друзья спрашивают меня: «Куда здесь можно спрятаться от рекламных щитов, проводов и бетона?» Я не могу ответить на этот вопрос.

Говорят, что из тридцати тысяч рек и ручьев Японии только на трех не стоят плотины, но даже их берега замурованы в бетон. Бетонные блоки сейчас составляют более 30 % от нескольких тысяч километров береговой линии страны. Правительство управляет национальными лесами, полностью пренебрегая экологическим равновесием (в Японии нет лесничих). Сотни миллионов долларов государственных субсидий направляются на развитие в этих заповедниках лесной промышленности, а владельцам горных земель предлагают вырубать девственные леса, заменяя их ровными рядами кедра. Если вы вдруг захотите посмотреть на осеннюю листву, найти ее будет очень трудно.

А электрические провода! Япония – единственная в мире развитая страна, где электрические провода в городах и деревнях не пытаются скрыть, и это главная причина ужасного внешнего облика городских районов. В пригородах с проводами дела обстоят еще хуже. Как-то раз меня отвезли в новый жилой район Иокогамы – Кохоку. Он поражал огромным количеством столбов разного размера, связанных вместе чудовищной паутиной проводов, затемнявшей небо над головой. И это в стране, которая считается образцом правильного городского развития. В сельской местности энергетические компании могут свободно устанавливать любое количество столбов без каких-либо ограничений. Вид этих башен, идущих по холмам и долинам, настолько невыносим, что часто кажется, будто их поставили специально, чтобы уничтожить красоту ландшафта.

Кинорежиссер Акира Куросава сказал в интервью несколько лет назад: «Поскольку в последние годы в Японии дикая природа полностью разорена, здесь становится все труднее снимать фильмы». Эта проблема достигла критической точки. Попробуйте пройти тест: всякий раз, когда вы видите потрясающий пейзаж по телевизору или на фотографии, ищите бетонные блоки или провода – если вы не видите ни того, ни другого, значит съемки проходили или в студии, или за пределами Японии.

В стихотворении Ду Фу, поэта эпохи Тан, есть следующая строка: «Страна разрушена, но горы-реки живы». В Японии все наоборот: страна процветает, но горы и реки гибнут. Архитектор Сей Такеяма отметил, что одной из причин такого положения дел является способность японцев очень узко фокусировать свое внимание. Именно это привело к появлению жанра хайку, в котором поэт закрывается от всей вселенной, чтобы сосредоточить внимание на одной лишь лягушке, прыгающей в пруд. К сожалению, в случае с ландшафтом эта способность позволяет японцам сосредотачиваться только на зеленом рисовом поле, не замечая окружающих его промышленных зон. Недавно я читал лекцию для Молодёжной Палаты в городе Камэока, где я живу. Когда я сказал, что, глядя с шоссе на окружающие горы, можно с легкостью насчитать на них более 60 столбов, аудитория была в шоке. Никто никогда не замечал их.

Однако я верю, что японцы не полностью утратили свою тонкую чувствительность эпохи Хэйан. Где-то глубоко в сердце они понимают, что Япония становится некрасивой. Поскольку я начал открыто говорить и писать об этой проблеме, мой почтовый ящик стал заполняться письмами от японцев, которые расстраиваются так же, как и я. Я убежден, что это одна из наиболее важных проблем, с которыми Япония столкнется в грядущем веке. Довольно долго уничтожение природы не ставилось во внимание даже иностранцами. Звучали такие оправдания, как «важнее иметь электричество» и «необходимо развивать экономику». Но сейчас, когда Япония стала одной из самых процветающих стран в мире, подобные оправдания бессмысленны. Японцы больше не бедные крестьяне, приходящие в восторг от одного вида электрической лампочки. В других странах были разработаны способы как-то скрывать линии электропередач. Например, в Швейцарии провода связывают вместе, чтобы уменьшить количество столбов настолько, насколько это возможно; красят их в зеленый; строят ниже линий горных хребтов, чтобы скрыть их из пейзажа. В Германии разработали технологию укрепления берегов рек камнями и необработанным бетоном таким образом, чтобы это не мешало траве и насекомым, то есть не нарушало экосистему. Но Япония не обращает внимания на эти технологии.

Уже заметны последствия для индустрии внутреннего туризма. Люди меньше путешествуют по стране, в то время как доля путешествий за границу достигла небывалых высот, отражая желание людей сбежать за рубеж от безобразной действительности. Несмотря на рост экологического сознания населения, процесс разрушения естественной среды ускоряется. Порой, проезжая по сельской местности на машине, я вижу очередную гору, изрытую бульдозерами, или реку, закованную в бетон, и меня охватывает ужас. Япония превратилась в огромный, пугающий механизм, в Молоха, раздирающего собственные земли стальными зубами. Абсолютно ничего нельзя предпринять, чтобы остановить это. Уже достаточно для того, чтобы по спине пробежался холодок.

Сегодня я редко посещаю Тииори. К счастью, горы вокруг дома пока сохранили свою красоту, но вот дорога к Ия, Внутреннему морю и префектурам Кагава и Токусима уже претерпела значительные изменения, и путь к Тииори теперь наводит тоску. В долине Ия из-за сооружения дорог через лес даже отдаленное озеро Кундзэ теперь покрыто тиной и строительным мусором. Выглядывая за каменную стену в конце сада, я вижу, что склоны гор напротив покрылись сетью подпорных стен, а берега реки Ия окаймили стальные опоры линии электропередачи. Рано или поздно машины, пожирающие горы, доберутся и до Цуруи, так что невозможно смотреть на окружающий пейзаж без чувства тревоги.

Когда я нашел свой дом в Ия, то воображал, что буду жить как мудрый отшельник – высоко в горах, в уединенной хижине под соломенной крышей, что стоит на вершине изумрудного утеса под самыми облаками – совсем как на мистических полотнах Ни Цзаня. Однако становилось все более очевидно, что любимая мною жизнь в горах долго не продлится. Так что я отвернул свой взор от Ия и начал искать мир мечты в других местах. В 1978 году я встретил актера Кабуки Тамасабуро и был приглашен в мир традиционных искусств. Моя мечта о жизни в замке переместилась из Ия: от замка на вершине горы к замку на сцене.

В тот год я решил спуститься с гор и взять курс на театры Кабуки в Токио. Конечно же, я не окончательно распрощался с долиной Ия. В последующие годы мы с друзьями продолжали вести здесь разнообразную деятельность, включая сагу о перестилании крыши Тииори. На сцене для театра Но в гостиной было сыграно немало спектаклей, в том числе тот, где Эйдзи и самая младшая дочь Омо, наряженные в старинные кукольные костюмы, разыгрывали самурайскую пьесу для деревенских жителей. А в другой раз жена Сёкити, Сэцуко, одна из ведущих танцовщиц буто в Японии, исполнила экстатический танец, который начался на черных половицах внутри дома, а закончился снаружи, на снегу. Шесть месяцев в Тииори жил фотограф, выпустивший после этого книгу снимков, где запечатлена жизнь Цуруи. Здесь провела лето пара антропологов из Британии. В этом плане долина Ия продолжала быть приютом.