litbaza книги онлайнФэнтезиСокол на запястье - Ольга Игоревна Елисеева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 110
Перейти на страницу:

— Они лгут. — холодно возразил Гекатей.

— Хорошо, что у тебя хватает ума отрицать случившееся. — кивнула его гостья. — Но это уже ничего не меняет. — Тиргитао тоже встала и прошлась вокруг стола. — Если ты думаешь, что я не понимаю тебя, — сказала она грустно, — то ты глубоко ошибаешься. Я понимаю и презираю все, что ты сделал.

Архонт смотрел на нее, не зная, как прекратить разговор.

— Когда я выходила за тебя замуж, — продолжала Тиргитао, — чтобы скрепить союз между берегами пролива, я думала ты — царь. И хозяин своего слова. А ты дрожишь перед горсткой жалких лавочников, которые решают, сколько и как тебе править. Дать тебе денег или оставить безоружным перед врагом. Кормить твоих солдат или продать хлеб за море. Ты ходишь в золоте, а на деле подчиняешься толпе оборванных попрошаек в порту…

— Довольно! — Гекатей схватил царицу за руку и с силой толкнул обратно в кресло. — Замолчи, женщина! Они свободные эллины и не допустят другого обращения с собой. — его мощная фигура нависла над ней сверху. — Я не царь. — с расстановкой проговорил архонт. — И никогда не был им.

— Чем же ты гордишься? — Тиргитао не дала себя запугать. — Тем, что должен подслуживаться к любому безмозглому толстосуму, не желающему раскошелиться для защиты сограждан? Ха. — она снова встала. — Тем, что вынужден идти на подлость и предавать немногих, ради спасения остальных?

Гекатей отвернулся от нее. Он никогда не любил эту через чур властную женщину. И ее красота была не в счет. Она тоже не питала к нему теплых чувств. Их связывало нечто большее — союз против скифов. Теперь он дал трещину.

— Ни ты, ни твои люди ничего не смогут доказать. — холодно проговорил архонт. — Даже если ославят меня на каждом перекрестке Пантикапея.

— Мне совершенно все равно, что ты делаешь со своими подданными. — царица подошла к нему сзади и требовательно взялась за золотой браслет на предплечье мужа, поворачивая его к себе. — Это не моя забота. Но из-за твоего предательства погиб номад Ферусы, а она моя родственница. Ты должен был знать, что у нас на такое не закрывают глаза. Договор расторгнут. Хочу я или нет, но я должна отомстить за сою кровь. Иначе меня не поймут и не поддержат.

— Так и ты не всевластна? — его губы сложились в презрительной усмешке. — Упрекаешь меня, а сама идешь на поводу у грязных кочевников?

— Я сама грязная кочевница. — оборвала его Тиргитао, — И если я что-то делаю, значить этого требует мое сердце. Сейчас ты в крови моей родни.

— Что нам до них? — Гекатей с силой тряхнул женщину за локти. — Что такое номад Ферусы? 15 всадниц? Еще наш дозорный отряд. Примерно столько же. В предместье погибло не больше 20. Неужели из-за этого ты разрушишь всю систему обороны, которую мы построили за последние годы?

— Ты построил. — холодно поправила Тиргитао, отстраняясь от мужа. — Ты забываешь разницу между нами: мы «грязные кочевники» сегодня за проливом, а завтра, где угодно. Нам твоя стена не так уж и нужна.

— Я тебе не верю. — Гекатей тряхнул головой. — Не станешь же ты сама открывать дорогу скифам через пролив?

— Посмотрим. — Тиргитао с достоинством выпрямилась. — Мы откочуем, а удар придется по эллинским городам-мятежникам, предложившим тебе власть. Как ты смотришь на это?

Гекатей скрипнул зубами.

— Кроме того, я ведь могу выйти замуж за Скила, — поддразнила его царица. — Как вышла за тебя. И вот он — новый союз. Где тогда будут твои соплеменники? В Милете? Или в земле?

— Убирайся. — сдавленно прохрипел архонт.

— Где же твоя хваленая эллинская сдержанность? — царица едва не смеялась ему в лицо. — Я приехала сюда, чтоб сказать тебе: договора больше нет. Я явилась в твой собственный дом, чтоб объявить тебе войну. — в ее голосе слышалась издевка. — Если б ты пришел ко мне для этого, я бы приказала схватить и казнить тебя. А ты не посмеешь притронуться ко мне и пальцем. Иначе твои лавочники с перепугу обвинят в развязывании войны тебя и сами удушат при моем приближении.

Гекатей раздраженно передернул плечами. Он слишком хорошо понимал, что она права.

— Прощай, мужчина, отказавшийся от чести, и никогда не обладавший властью. — Тиргитао хотел идти, но обернулась, точно вспомнив о чем-то. — Еще одно. Ты должен знать: тебе лучше не попадать в плен. Ты был моим мужем, а значит, — она помедлила, — отчасти все же царем. У нас странные обычаи, и не все из них мы выносим на глаза чужаков.

Входная дверь стукнула.

— Отец, — на пороге магарона появился высокий светловолосый юноша в сопровождении двух дорогих египетских борзых, — В городе говорят страшные вещи… — он осекся, увидев Тиргитао.

— Здравствуй, Делайс. — царица подняла руку, чтобы потрепать пасынка по щеке, но он отстранился. — Вот от такого пленника я бы не отказалась.

Ее смех покоробил обоих.

— Развратная тварь! — крикнул ей в спину архонт.

Он ожидал, что Тиргитао ответит: «Предатель» — но она промолчала, спустившись вниз по ступенькам на улицу, где ее ждала конная свита, окружавшая носилки.

IV

Путь на Майскую гору лежал между сжатых ячменных полей с выгоревшей стерней. Воздух звенел от жары, и едва приметные в начале осени пылевые вихри уже закручивались над растрескавшейся глиной дороги.

Толпы изнуренных паломников, потряхивая пучками лавра, взбирались вверх по склону холма, далеко врезавшегося в море. На самом его мысу находилась священная пещера Афродиты Урании, владычицы Апатура, где в незапамятные времена боги сошлись с гигантами для последней битвы.

Говорят, вечно юная Афродита заманивала гигантов в глубину горы, а Геракл там расправлялся с ними по одному. Перебив всех, богиня и великий герой предались страсти и пировали ровно год.

Впрочем, другие утверждали, что это именно та пещера, где Геракл встретил змееногую женщину Ану и провел у нее «в гостях» тот же Великий Год — то есть восемь лет по людскому счету, пока звезды не совершили по небу полный круг и не встали на свои прежние места.

Последняя история особенно нравилась потомкам эллинов и варваров, от коротких, часто вынужденных браков, столь частых на землях южной Меотиды. Они чтили прародителя Торгетая и Змееногую Матерь под любым из эллинских имен.

Чтобы не ссорить степняков и паломников-греков, мудрые жрицы с Майской горы именовали свою богиню «Апатура» — «Пещерная» в знак того, что она принимала героя в глубине земли. Раз в Великий Год под уходящим созвездием Льва, на исходе лете настигавшего Деву, устраивался грандиозный праздник. На него съезжались люди с обеих сторон пролива, и ровно восемь дней на вершине горы жарко пылал жертвенный огонь.

Подхватив путника у самой Фанагории, толпа богомольцев несла его вверх и вверх по дороге, усыпанной трилистником, сосновыми шишками, конским пометом и черепками разбитых в давке статуэток.

Молодого исхудавшего парня в дерюжной рубахе и видавшей виды соломенной шляпе затерло между быком, впряженным в ярмо, перевитое плющом, и крестьянской телегой, набитой детьми, как улей пчелами.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 110
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?