Майя сглотнула.

— Я не хочу его видеть, — сумрачно произнесла она. — В том, что со мной произошло, виноват он. Я не должна так думать, но все равно…

— Знаю, детка, знаю, — ласково и успокаивающе произнесла бабушка. — Ты просто будь настороже, особенно если вдруг явится какой-нибудь юноша, которому захочется… стать к тебе ближе. Здесь есть ученики из нескольких благородных Семейств. Многие из этих Семейств настроены против твоего отца, но молчат, боясь разделить судьбу старого графа Форши.

— Я была на том совете, — сказала Майя. — Отец обошелся с графом слишком жестоко.

— Можно я задам еще один вопрос? — спросила Сабина.

— Ну конечно. Спрашивай о чем пожелаешь.

— Спасибо, — лоб бабушки прорезала морщина. — Ты и твой муж, вы состояли в интимных отношениях?

Лицо Майи вспыхнуло — к счастью, солнце быстро садилось, и сад заполнили тени.

— Нет, — ответила она, неловко передернув плечами.

— Значит, ты никак не можешь быть беременна. Я не затем это говорю, чтобы расстроить тебя, Майя. Но даже если твой брак и не был заключен по мастонскому обычаю, однажды ты можешь пожелать скрепить его нашим обрядом. Ты пройдешь мастонские испытания, и он, если захочет, может попытаться пройти их снова. Тогда вы вдвоем сможете принести нерушимый обет, как того требуют мастонские клятвы.

Бабушка обняла Майю за плечи.

— А однажды ты захочешь детей. Дети — это воистину благословение Идумеи. Но тебе придется быть очень осторожной. Ты должна будешь соблюдать величайшую сдержанность. Твой поцелуй будет смертелен не только для мужа, но и для ребенка. Это печально, это не раз причинит тебе боль, и все же я не вижу причин к тому, чтобы ты не могла познать всех радостей замужества и материнства.

При этих словах сердце у Майи сжалось от боли. Горькие мысли кружились у нее в голове, точно пчелиный рой, готовый жалить. Она попыталась взять себя в руки. Какое счастье, что не надо хотя бы нести эту тайну в одиночку.

— А если муж пожелает со мной развестись? — хриплым голосом спросила Майя.

— Думаешь, он пожелает? Судя по тому, что ты рассказывала, он непрост и женился на тебе ради твоего положения. Через брак с тобой он может претендовать на престол Комороса. Едва ли он откажется от своих замыслов только потому, что решит, будто ты его предала.

Майя кивнула.

— Ты права. Жаль только… Ах, бабушка, как жаль, что мы не смогли увезти его с собой!

— Я тоже об этом думала, — ответила бабушка. — Но на то не было воли Истока. Я это чувствовала. И все же мне тоже тяжело об этом думать.

— У меня как будто камень на сердце, — покаянно призналась Майя. — Его много лет держали заложником в Пайзене, потому что его отец проиграл войну и долго собирал выкуп. Плен изменил его. Он сделал его тем, кем он стал. Это плен восстановил его против мастонских обычаев.

Майя жалобно моргнула. Сердце ее разрывалось от противоречивых чувств — привязанности, отчаяния, страха.

— Что он обо мне подумает!

— Ну тише, тише, — успокоила ее Сабина. — Не стоит об этом беспокоиться, тебе и своих забот хватает. Едва ли дохту-мондарцы будут долго держать его в заложниках. Они знают, что у него водятся деньги, а значит, он может внести выкуп. Правда, эти деньги он готовил для завоевания Комороса… ну, а теперь нессийцы возьмут их, чтобы вторгнуться в Ассинику.

Последние слова она произнесла с горечью.

— Да, но что останется у него в памяти? — сказала Майя. — Какая это тяжелая ноша…

Она вспомнила слова Кольера: будучи пленником в Пайзене, он надеялся, что выкуп заплатит ее отец, памятуя о затеянном династическом браке.

— Я так хотела бы ему помочь, — в отчаянии прошептала Майя. — Но у меня ничего нет.

Подойдя ближе, Майя и Сабина увидели, что окна кухни светятся теплым светом. Из тени у стен выступила фигура, в которой Майя тотчас же узнала Сюзенну. Девушка в волнении заламывала руки.

— Ах, наконец-то! — с явным облегчением воскликнула она. — Простите, что я бросила вас после уроков.

Тут она вгляделась в лицо спутницы Майи и совсем смутилась.

— Прошу прощения, Великая Провидица, я вас не узнала. Мне очень жаль, что я бросила вашу…

— Не беспокойся, — непринужденно перебила ее Сабина. — Я показывала внучке аббатство. Ты ужинала?

— Нет, — ответила Сюзенна, все еще заламывая руки. — Я пошла было на кухню, где едят ученики, но по дороге вспомнила, что теперь должна есть здесь. Я справилась на кухне, но Колетт сказала, что вы еще не приходили.

Майя не поняла, отчего Сюзенна так взволновалась, однако улыбнулась и не стала упоминать о друзьях, которые сманили девушку за собой. Должно быть, теперь она чувствует себя виноватой за то, что пошла с ними. Девушки открыли дверь кухни, и оттуда хлынула волна пряных ароматов.

Впервые увидев кухню, Майя была поражена царившей там безупречной чистотой. Не было ни мучной пыли, ни просыпанных круп. Пол был выметен, столы аккуратно расставлены по местам, у каждой ложки, сковороды и кастрюли имелся собственный крючок или место на полке. Кухня полнилась восхитительными запахами дрожжевого теста, корицы, гвоздики и солонины. Главную кухарку звали Колетт. Это была пожилая женщина в чистом фартуке, с волосами, убранными в тугой узел. При виде вошедших она встала с видом суровым и непреклонным. Поварешку она держала перед собой, словно меч.

— Ужин ваш уж наполовину остыл, чтоб вы знали, — без обиняков заявила она хрипловатым голосом. — У меня подают к столу на рассвете и на закате. А кто опаздывает к столу, о том Исток горько плачет.

— Молю вас о прощении, — улыбнулась Сабина, явно приязненно посмотрев на женщину. — Опоздание целиком на моей совести. А чем это у вас тут так вкусно пахнет, Колетт?

Кухарка свела брови, но не выдержала и улыбнулась:

— Фруктовым пирогом. Один альдермастону, второй нам. Скоро буду доставать.

— Запах просто божественный. Как я соскучилась по вашим пирогам, Колетт! Что вы в них кладете?

— Яблоки, которые давно лежат и совсем уж ватные, — фыркнула Колетт. — Так-то они больше ни на что не годны.

— Обожаю яблочные пироги, — мечтательно сказала Сабина. — Это моя внучка Майя, — сказала она, беря за руку девушку. — А это — ее товарка Сюзенна Кларенсье.

— Леди Сюзенну я и без того знаю, — чинно ответила Колетт. — Добро пожаловать на альдермастонову кухню, леди Майя.