Интересно, как бы он отреагировал на такое признание?

Но губы произнесли совсем другие слова:

— Конечно, скучаю. Ты же знаешь.

На том конце провода Дэниел довольно крякнул:

— Я тоже, дорогая, жду не дождусь нашей свадьбы.

— И я, — прошептала Джесси.

На этот раз она не солгала. Она и вправду ждала свадьбы. Только она, так думала Джесси, могла спасти ее от окончательного падения в пропасть.

— Может мне приехать? — спросил Дэниел, и в голосе его звучало столько нежности, что Джесси вздрогнула.

— Нет-нет. У меня много дел.

Джесси даже не представляла, как сможет взглянуть в глаза мужчине, который верит ей, собирается ввести в свой дом, назвать своей женой. Не сейчас, не сегодня. Как будто грех от содеянного завтра уменьшится. Но пусть это будет завтра. Не сегодня.

Джесси услышала, как Дэниел вздохнул. Чтобы смягчить свой отказ, она добавила:

— Я собираюсь навестить Мадлен. Я уже пообещала ей, что приеду.

— Хорошо, дорогая. Целую тебя крепко-крепко. Передай привет Мадлен.

— Передам, — сказала на прощание Джесси и опустила трубку.

Хоть в этом не обманула Дэниела — Джесси действительно собиралась навестить бабушку.

Мадлен Корн в прошлом году отметила шестидесятилетие. Но никто, взглянув на эту цветущую, стройную женщину, не сказал бы, что ей столько лет.

Выглядела Мадлен прекрасно. Она никогда и никому не рассказывала, каких трудов ей стоит поддерживать себя в хорошей форме.

Мадлен обожает сладкое, но полностью исключила его из своего рациона. Мадлен любила долго спать по утрам, но теперь ежедневно встает в половине восьмого, чтобы совершить утреннюю пробежку по пустынному в это время парку. Мадлен до дрожи в коленях боится операций, но раз в пять лет отправляется на круговую подтяжку лица.

Джесси обожала бабушку, считала ее настоящим идеалом женщины. И, конечно, при удобном случае старалась навестить Мадлен. Именно Мадлен. Называть ее бабушкой Мадлен категорически запрещала.

— Бабушка… Звучит как-то унизительно, — говорила она. — Абсолютно не чувствую себя старой.

— Какая же ты старая? — поддерживала ее Джесси. — Ты у меня еще ой-ой какая женщина. Выглядишь просто шикарно.

От похвалы Мадлен еще больше расцветала.

Жила Мадлен в двухэтажном особняке, доставшемся ей в подарок от мужа, деда Джесси. Самого деда Джесси не видела, но по рассказам Мадлен знала отлично.

Дедушку звали Эндрю Корн, и был он самым красивым, по словам Мадлен, мужчиной Биттауна.

— О, Джесси, — чуть ли не при каждой встрече, закатывая глаза, говорила Мадлен. — Если бы ты знала, что это был за мужчина! Такие встречаются раз в жизни. Мне повезло, я его встретила.

Когда Джесси была маленькая, она сочиняла разные удивительные истории про огромную любовь Эндрю и Мадлен. Однажды она рассказала одну из них матери.

Луиза, усмехнувшись, сказала:

— Если бы все так было на самом деле. Запомни, девочка, в жизни все происходит совсем не так, как в сказках.

— Почему не так? — удивилась Джесси. — Мне Мадлен рассказывала, какая любовь у них с дедушкой была.

— Любовь-то, может, и была. Только не мешала она бегать проказнику Эндрю на сторону. Да и Мадлен почти ни в чем не уступала мужу.

У Джесси от удивления глаза на лоб полезли. Мать, заметив реакцию девочки на ее слова, сразу же прекратила разговор и отправила Джесси к няне.

С тех пор Джесси стала настороженно относиться к рассказам бабушки. Но слушала их все равно с интересом. Кто же не любит истории про большую любовь? Пусть даже и придуманные.

— Мадлен! Это я, — прокричала Джесси.

Девушка стояла посреди холла и с удивлением оглядывалась.

В доме стояла тишина, непривычная и тем самым удивительная. Обычно у Мадлен шумно и суетно. Бегают горничные, стараясь выказать свое усердие. Мадлен — хозяйка строгая, но щедрая. Джесси много раз слышала, как мать жаловалась отцу на расточительность свекрови. А сегодня ни одна мимо не пробежала. Да и звука работающего пылесоса не слышно.

Джесси даже на часы, что висели на стене, посмотрела. Самое время уборки. Но нет, кругом тишина.

Но еще более удивительным было то, что из кухни, расположенной как раз слева от входной двери, не слышно так любимых кухаркой Габриеллой маршей.

— Под марши веселее морковочка нарезается, — ответила как-то Габриелла на вопрос Джесси.

Может, и так, кто ее, морковь, знает. Но Джесси уже привыкла, что при входе в дом Мадлен ее всегда встречают маршами. Ведь Габриелла — неотъемлемая часть дома Мадлен. Она работает в нем с Сотворения мира. Вернее, построения дома. И обожает марши.

А сегодня тишина. Обеспокоенная Джесси еще раз крикнула:

— Дома-то кто-нибудь есть?!

Из дверей библиотеки выглянула Мадлен.

— Что ты так кричишь? — спросила она недовольно. — Проходи, нечего топтаться у дверей.

Сегодня Мадлен в розовом брючном костюме, идеально обтягивающем ее по-юношески стройную фигуру. Гладко причесанные волосы стянуты в тугой хвост, на лице макияж.

— Мадлен, ты выглядишь прекрасно! — воскликнула Джесси, подбегая к бабушке и целуя ее в щечку.

— Как всегда, детка, как всегда, — скромно ответила Мадлен, награждая Джесси ответным поцелуем. — А вот у тебя, дорогая, вид никуда не годится. Бледная, и тени под глазами.

— Я устала за последние дни, — опустила глаза Джесси.

Она боялась, что если Мадлен заглянет в них, то поймет причину ее отвратительного вида, прочитает, что творится в ее душе.

— А вот это напрасно. Конечно, подготовка к свадьбе — дело хлопотное. Но совершенно необязательно доводить себя до измождения. — Мадлен отступила на шаг от Джесси и еще раз внимательно оглядела ее с головы до ног. — Да, детка, ты выглядишь отвратительно.

Мадлен гордилась тем, что всегда говорит людям правду в глаза. Она даже не задумывалась, в какое замешательство может привести человека.

Вот и Джесси сейчас почувствовала недовольство. Неужели действительно она так плохо выглядит, что об этом следует говорить вслух?

Мадлен заметила перемену в настроении внучки и, взяв ее за руку, потянула в сторону библиотеки.

— Я пью чай. Составишь мне компанию?

Обычную фразу Мадлен произнесла с таким пафосом, словно сообщала не о том, что пьет чай, а по крайней мере, принимает божественный нектар.

— Конечно, — согласилась Джесси.

Они прошли в библиотеку. Джесси с детства любила пить чай в библиотеке. Здесь, в этой комнате, заполненной книгами, картинами в громоздких позолоченных рамах и кожаными креслами, на нее всегда нисходила какая-то умиротворенность. Отгороженная от внешнего мира тяжелыми гардинами на окнах, библиотека представлялась Джесси необитаемым островом в бушующем океане жизни. Здесь все было спокойно, надежно и основательно. В библиотеке не хотелось говорить громко, ибо не было в ней места страстям.