Тяжелый характер носила война Святослава с Византией. Все началось с того, что византийский император Никифор Фока пригласил Святослава, чтобы оградить Византию от опасных соседей – болгар. По предложению Византии Святослав напал на Болгарию. Он явился в Болгарию со своими союзниками – венграми, печенегами и др. – в качестве друга Византии. Успех похода Святослава был огромным. Он занял ряд болгарских городов и стал стремиться к полному обладанию Болгарией. Греки скоро поняли, что приобрели в его лице еще более опасного соседа. Тогда Никифор направил печенегов на Киев, и Святослав вынужден был вернуться на родину. Существует легенда о том, что юноша-киевлянин в условиях плотной печенежской осады сумел спуститься со стен Киева, украсть лошадь у печенегов, которые так и не смогли его догнать, и доскакал до Святослава.

Встреча киевского князя Святослава с византийским императором.

Уже в 971 г. Святослав, посадив на Руси своих сыновей, снова явился в Болгарию. К тому времени на Балканах произошли серьезные перемены. Преемник Никифора Фоки, Иоанн Цимисхий, помирился с болгарами. Святославу пришлось иметь дело и с греками, и с болгарами. В Болгарии существовала и русская партия, но движение против Святослава было сильное, а денег греки, видимо, не пожалели. Чтобы сломить греков, Святослав двинулся за Балканы и поначалу имел успех. В очень тяжелой ситуации, чреватой дальнейшим ухудшением его положения, он заключил мир с греками и ушел из Болгарии. Князь пошел в лодках к днепровским порогам, но они были заняты печенегами. Он разделил свое войско, чем не замедлили воспользоваться печенеги, которые атаковали ослабленный отряд Святослава. Сам же великий воин трагически погиб: «Напал на него Куря, князь печенежский, и убили Святослава, и взяли голову его и сделали чашу из черепа, оковав его, и пили из него». Так сообщает летопись.

При князе Святославе сформировалось в русской армии понятие воинской чести, самоотверженности как главного морально-нравственного качества воина. Святослав, призывая своих воинов храбро сражаться до конца, произнес слова, дошедшие до нас через тысячелетие: «Мертвые сраму не имут». Русскому князю было органически присуще понятие воинской этики. В эпоху, когда нарушались договоры, подсылались наемные убийцы, Святослав всегда предупреждал противника о своем нападении: «Иду на вас». Правда, некоторые теоретики военного искусства считают это военной хитростью. Святослав, заявляя о своем походе, хотел, чтобы его соперники собрались, чтобы разбить их в решающем сражении.

Святослав вошел в летописи и предания как витязь, спартанец, привыкший к суровому походному быту, пренебрегавший жизненными удобствами ради быстроты движения войска и военных побед. В византийских источниках внешний вид Святослава описан так. Он был среднего роста, довольно строен, но мрачен и дик видом; имел грудь широкую, шею толстую, голубые глаза, нос плоский, длинные усы, бороду редкую и на голове один клок волос, в знак его благородства; в ухе висела золотая серьга, украшенная двумя жемчужинами и рубином. Святослав носил простую белую одежду и сам управлял ладьей, в которой и состоялась его встреча с византийским императором. Это едва ли не первое дошедшее до нас портретное изображение конкретного древнерусского человека.

В современной Украине всерьез считают «чубчик» Святослава прямым предшественником знаменитых чубов украинских казаков.

К сожалению, непоседливому правителю было некогда (или не интересно?) заниматься рутинной работой руководителя большого государства. В 970 г. Святослав поручил Киев сыну Ярополку, в Древлянскую землю направил Олега, а сына Владимира, которого родила дочь древлянского князя Мала, отправил в Новгород. Фактически возникли отдельные княжения, началась Русь «удельная».

В отечественной истории сколько-нибудь известных людей с именем Вадим нет вообще. Но во втором десятилетии XIX в. образ Вадима Новгородского был очень популярен. У декабристов, например. Вадимом интересовались и Екатерина II, и Я. Княжнин, написавший трагедию «Вадим», и А. С. Пушкин, и М. Ю. Лермонтов, оба в юном возрасте, когда тяга к романтике особенно велика.

Фигура эта действительно овеяна романтической легендой. По преданию, легендарный Вадим Храбрый возглавил восстание новгородцев против не менее легендарного Рюрика и его людей. Пришлые варяги, или кто они там были, своевольничали, Рюрик их покрывал и пытался руководить самовластно. Вольнолюбивым новгородцам показалось, что возникла угроза их былой вольности, и под руководством Вадима они выступили против правителя, который перестал им нравиться. История вполне распространенная и четко укладывается в теорию «общественного договора», разработанную в конце XVII—XVIII вв. Варягов пригласили (или избрали), с ними заключили «договор», некие «правила игры», которые одной из сторон стали нарушаться. Обиженная сторона воспротивилась и решила ликвидировать «договор». «Того же лета (836) оскорбишася Новгородцы глаголюще, яко быти нам рабом и много зла всячески пострадати от Рюрика и от раба его», – передает летопись ход событий. Однако в русской истории, как и во всей российской жизни, особенно в армии, на протяжении тысячи лет преобладает другой принцип: «Не тот прав, кто прав, а тот прав, у кого больше прав». В соответствии с этим замечательным, как его еще называют в народе, «принципом курятника» (это когда петух в отношении кур всегда прав) «того же лета уби Рюрик В. Храброго и иных многих изби Новгородцев советников его».

Не может не привлечь внимания версия историка XVIII в. В. В. Татищева, который считал, что на самом деле речь шла о заурядных «разборках» между своими. Вадим был внуком новгородского старейшины Гостомысла от старшей дочери, а Рюрик – внучок всего лишь от средней дочери, но узурпировал власть в Новгороде в обход Вадима, обладавшего большими правами на власть.

С. М. Соловьев, столп отечественной истории, подверг версию Татищева критике и высказал мнение, что никакого Вадима не существовало и словом «водим» в местных наречиях обозначали «коновода, передового, проводника», или, как бы мы сегодня сказали, заводилу сопротивления в связи с каким-то недовольством. Составители сказаний могли просто воспользоваться легендой и выдумать имена действующих лиц. Стоит вспомнить, что новгородцы добились особого статуса, особых договорных отношений с приглашаемым князем через полторы сотни лет после «выступления Вадима» и такой, пусть и полулегендарный, прецедент был очень важен при ведении переговоров с Ярославом Мудрым.

Кстати, трагедию Я. Княжнина «Вадим» по приговору Сената следовало сжечь публично «за дерзкие против самодержавной власти выражения», но приговор не был приведен в исполнение.

О Вадиме Храбром, или Вадиме Новгородском, стоило написать по одной причине. Власть, даже самая самодержавная, должна знать: на каждого Рюрика найдется свой Вадим. И не всегда победа может оказаться на стороне первого.