Но всё это было мелочёвкой. Основной нашей целью была кладовая и личная комната трактирщика.

Пока пятёрка моих друзей потрошила склад, выносила оттуда свиные окорока, закопчённые тушки, бутылки с вином и другие припасы, складывала их в телегу, заботливо подогнанную последним участником нашего налёта к заднему выходу, мне пришлось заняться комнатой трактирщика.

На всю операцию я отвёл две минуты. Может быть, кому-то покажется, что это очень мало. Но поверьте — когда распланирована каждая секунда, такого количества времени должно хватить даже с запасом.

Забежав за стойку, я проник на кухню, а оттуда, через небольшой коридор — в личные комнаты владельца заведения. Дверь, к счастью, оказалась не заперта. Потратив несколько драгоценных секунд на осмотр помещения, я не решился выискивать тайники — в этом и смысла никакого не было. Особенно, если учитывать, что на столе стоял довольно увесистый металлический сундучок. Запертый — но вскрывать его и не требовалось. Я прекрасно знал, что внутри хранится выручка за последние несколько дней.

Закончив обчищать заведение, мы выскочили наружу. Несколько человек с телегой отправились сразу на холм, а я, стерев часть грима, с оставшимися воришками растворились в ночи.

В которой разносились звуки барабанов и горна.

Народ, разбуженный посетителями «Седьмого сатрапа», высыпал на улицы. Паника поднялась даже раньше, чем истекли отведённые мной на ограбление две минуты — но это играло нам на руку. Никто и не подумал, что дети, с трудом продирающиеся через толпу, только что обчистили трактир и загрузили целую телегу ворованными вещами.

Добыча, как я и предполагал, превзошла все ожидания. Никогда еще мы не видели столько денег разом — в силу возраста, разумеется.

А над городом до самого утра разносился тревожный бой барабанов. Оба района, на границе которых стоял трактир, по указу магистрата полностью перекрыли. Люди, несмотря на это, пытались вырваться, однако отряды стражников, усиленные гвардейцами, стояли крепко, и никого не выпускали. Карантинные бригады и медики в сопровождении усиленной охраны колесили по улицам и отлавливали выборочных «пациентов», но… Ни одного заражённого так и не нашли.

* * *

Наутро ко мне пришли личные охранники Обломанного ногтя и безо всяких церемоний приволокли к нему. Старый вор, сидя за своим столом, выглядел очень недовольным.

— Садись, — хмуро бросил он, — Догадываешься, зачем тебя привели?

Я кивнул.

— Помнишь, в первую нашу встречу я рассказывал о том, как у нас в городе делаются дела?

— Да.

— Видимо, ты недостаточно хорошо слушал. Позволь, я объясню ещё раз. Видишь ли, у обнесённого тобой и твоими дружками трактира был владелец. Он работал на очень, очень важного человека. Как и я, он платил этому человеку немалые деньги. Чтобы не иметь никаких неприятностей и проблем, которые ты устроил.

— Я проверял. Это был не один из наших…

— Ох, Кальн, ты же ещё совсем ребёнок! Что ты можешь знать? Бывают разные… люди. Кто-то ведёт незаконную деятельность, и не скрывается — как мы. Кто-то — напротив, делает всё, чтобы о его связи с преступным миром никто не узнал. И владелец трактира был именно таким! Так что же получается? Благодаря тебе человек, который очень помогал нашему делу, получил целый ворох неприятностей. Хотя заплатил денежки, и ничего подобного не ждал! — Обломанный ноготь ударил кулаком по столу, заставив меня вздрогнуть, — Следишь за моей мыслью, малыш? И ладно бы только ограбление! Вернуть вещи и деньги — не проблема, как и принести извинения! Но ты, ты!… — ему, кажется, не хватило воздуха, чтобы закончить фразу, — Эта твоя выходка с Тихой смертью! Красиво, изобретательно — не спорю! Но из-за неё в городе разразилась такая паника, которая не утихнет ещё как минимум неделю! И как ты предлагаешь нам выполнять свою работу, пока все сидят по домам, а?

На сей раз я счел за благо держать рот на замке. Всё равно не знал, что ответить. Между тем, старый вор продолжал:

— Прошлой ночью стража избила, поранила и убила больше пятисот горожан. Нам очень сильно повезло, что в Катакомбы не нагрянули с проверкой! На твоё счастье, этого не случилось. И потому я дам тебе ещё один шанс, хотя любой другой на твоём месте уже плавал бы в канале со вспоротым брюхом! Запомни раз и навсегда — мне не нужна инициативность. Знаешь, что значит это слово? Хорошо. Мне всего лишь нужно, чтобы ты тихо и аккуратно выполнял свою работу. Кошелек, пара зелий, световой кристалл, несколько тряпок, дешёвый браслет. И все! Представь себе, что ты обычный маленький карманник — как твои друзья. Ясно тебе?

Я кивнул с самым серьёзным видом.

Видение закончилось также неожиданно, как и началось. Казалось, ещё секунду назад я отчётливо видел перед собой лицо Обломанного ногтя, улочки родного города, ухмылки товарищей после удачного дела — и вот уже всё это осталось где-то там, в темноте…

— Ну ты силён спать, паря.

Повернув голову, я увидел Марфу. Старуха сидела в кресле неподалёку от кушетки, и грела руки большой кружкой, от которой валил пар. За тяжёлыми занавесками виднелись проблески рассвета, в полной мере вступившего в свои права.

— Долго провалялся?

— Да почти час. Каюсь, кажись, слишком много волчьей ягоды сыпанула в зелье. Как себя чувствуешь?

— Вроде неплохо, — я сел и попытался сосредоточиться. Кажется, ничего не поменялось, — Как результат?

Марфа удивлённо уставилась на меня.

— Ты мне скажи, соколик. Всё, что могла, я сделала. Памятный настой — вещь сугубо личная. Сам должен был увидеть, чего там у тебя в голове осталось.

Ага, вот оно значит как… Что ж, это удобно.

— Ничего не видел, — с совершенно убитым видом прошептал я, — Сначала меня… накрыло эти вашим настоем, всё замедлилось, а потом… Просто темнота.

Марфа внимательно смотрела в мои глаза. Мне не нравился её взгляд — пронзительный и тяжёлый, он будто буравил саму душу. Впрочем, если бабка и поняла, что я вру — виду не подала.

— Странно это, Кирилл, очень странно. Хотя, учитывая твою историю… Может и ничего необычного в том что зелье не помогло…

— Ну что, он просну… О, Кирилл, с добрым утром! — в комнату ввалился Смирнов, — Ну как?

— Никак, — я пожал плечами, — Просто отрубился.

— Блин! — выругался майор, — Ну как так? Я был уверен, что всё получится! Вообще ничего не вспомнил?

— Не-а.

— Ну, тогда придётся всё делать по протоколу, — вздохнул он.

— Ты-то чего расстраиваешься? Он тебе кто, сват, брат? — спросила Марфа.

— Да причём тут это! — отмахнулся майор, — Совет точно решит, что разобраться с этой ситуацией надо! А с такими темпами… Повиснет дело, и не на ком-нибудь, а на мне! Как будто на работе проблем мало, тьфу!