Где именно, из осторожности говорить не стал. Нью-Гемпшир, знаменитая женская тюрьма, именуемая в просторечии «Старой вдовой». С Консула станется нанести туда визит.

Пора было прощаться, но Консул вел себя странно. Достал новую сигарету, не закурил — сломал, скомкал.

— Босс! Я человек темный, колледжей не кончал, но то, что скоро война, понимаю. Вы же меня сюда не просто так прислали, значит, придется поработать всерьез. А здешние правильно говорят: на войне, как на войне.

Повернулся, шагнул ближе.

— Хочу отдать долги. Салли, женушка дорогая. Пусть живет, ладно, между нами крови нет. А то, что меня сдала, в «Синг-Синг» определила. Бог простит!

Сжал пальцы в кулак, взглянул в глаза.

— Отдайте мне тех, кто убил брата, босс! Умоюсь их кровью — и умирать будет веселее. Иначе. Что скажу младшему, когда там встретимся?

Взгляд я выдержал, отвечать же вновь не торопился. Консул, сам того не желая, вешал жирного червя на еще один крючок. Два крючка надежнее, чем один.

— Сам справишься?

Он еле заметно поморщился.

— Не обижайте, босс. Меня Лаки Лучано стороной обходил.

Я, наконец, кивнул.

— Ладно. Узнаю — и сообщу. Когда именно, сказать еще не могу, так что ты, Консул, пока не умирай.

На его улыбку смотреть было страшно.

— Я-то не умру!..

Тачанка. — Замечательные люди. — Проверка. — Мисс Фогель. — Первый бой. — Война уже идет, мистер Корд! — Танки! — Агентура. — «Он был террорист и подпольщик». — Люсин.

Щедро умащенный пахучим машинным маслом палец взлетел вверх, прямо к синему безоблачному небу.

— Цыть, лягуха зеленая! Цыть — и меня слухай! Ухами. Это тебе, хлопец, не латынь в твоей гимназии зубрить и не девиц куплиментами одаривать. Это пу-ле-мет, и не простой, а станковый. А ну-ка повтори, зелень!

Доброволец Антон Земоловский вытянул руки по швам, каблуками пристукнул.

— Так точно! Пу-ле-мет, пан вахмистр. Станковый!

Пристукивать было чем — сапоги добровольцу выдали, причем точно по размеру, однако без шпор. Все прочее, к его некоторому огорчению, тоже оказалось не в комплекте. Мундир пусть и чистый, но старый и в заплатах, бриджи на два размера больше, ремень без пряжки, вместо фуражки — выстиранная добела пилотка. И ни петлиц, ни серебряного орла. Выданное было велено подогнать по размеру и носить аккуратно. Оценить итог доброволец не смог ввиду отсутствия зеркала, но представил и оценил на «удовлетворительно». Не чучело огородное, однако, никак не улан. А кто? Как и сказано: лягуха зеленая.

— А пулемет, лягуха, он есть сложное техническое устройство, не всем доступное. Я уже двоих лесом гулять отправил. Пулемет, зелень необстрелянная, не только знать, чувствовать следует. Душой, значит, прикипеть. И не как к мамзели гулящей, а как к женке верной. Ну, про женку тебе, зелень, думать пока рано, а потому — получи и прочитай. От корки, значит, до другой корки.

Грозный вахмистр Высоцкий, он же дядька Юзеф, неспешно вытер руки тряпицей и достал из полевой сумки изрядно затрепанную брошюру.

— Держи!

«Наставление по стрелковому делу» — буквы большие. «Станковый пулемет Ckm wz.30» — буквы поменьше. Справа вверху чернилами — «Экземпляр № 3». Обложку явно отрывали, а потом подклеили обратно. Закладки. Масляные пятна.

— Читай, зелень. Вот прямо тут садись — и читай. Чего непонятно будет — спрашивай, для того тебе и язык подвесили.

Тачанка образца 1936 года, по-военному WZ. 36, издали напоминала поезд о двух вагончиках. Первый — пассажирский, на два места, второй же боевой, с пулеметом, глядящим назад. Вместо паровоза — тройка гнедых, машинистом же был пожилой усатый вахмистр. Усы, как уже успел узнать бывший гимназист, уланам были предписаны, однако не всем, а лишь старослужащим. Капрал Станислав Пачка, второй номер, до усов еще не дослужился.

А вот пан майор Добжаньский усы игнорировал. Потому, вероятно, выше майора и не вырос.

Доброволец Земоловский приказ выполнил точно. Присел на траву возле первого «вагона», положил книжку на колени. Он-то думал вначале осмотреть сам пулемет, память проверить, а потом и попытаться разобрать. Сначала отделить пулемет от станка — отвинтить гайку соединительного болта, вращая ее вправо, вынуть соединительный болт, затем — засов. Однако последовало грозное «Цыть!».

Лягуха зеленая перевернула первую страницу. Итак. Ckm wz.30 — станковый пулемет, представляющий собой модификацию пулемета Браунинг M1917.

* * *

Полк двигался всю ночь, время от времени делая короткие привалы. Доброволец Земоловский вначале честно пытался не спать, прислушиваясь к тому, что творится за брезентовым тентом повозки. Однако ничего не менялось. Топот копыт, негромкое ржание, иногда — приглушенные людские голоса. На некоторое время тряска стихла, и он понял, что вышли на дорогу, может даже на шоссе. Ненадолго — после очередного привала вновь пошли ухабы. В конце концов он задремал, а потом и заснул, на этот раз крепко, без всяких снов.

Когда же проснулся, вокруг был ясный день. Полк, как и в прошлый раз, расположился посреди леса на большой поляне. Бодрствовали лишь часовые и коноводы, все прочие спали вповалку.

Бывший гимназист попытался вспомнить карту, прикинув, с какой скоростью они двигались, но затем махнул рукой. Живы — хорошо, куда-то пришли — еще лучше. А что и как, пану майору виднее. Доброволец честно дождался пробуждения личного состава — и отправился с рапортом по начальству. Попал не к майору, а к его заместителю, немолодому пышноусому ротмистру. Тот, даже не дослушав, отфутболил его прямиком к дядьке Юзефу. Кажется, пулеметчики тут действительно требовались.

Радиостанции в полку не было — потеряли в Гродно. Об этом ему поведал пулеметчик-капрал еще ночью. Впрочем, по его мнению, новости сейчас такие, что лучше их и не знать — деморализуют личный состав. Впрочем, как успел заметить доброволец, уланы держались бодро, даже шутили и смеялись. Свою войну они еще не проиграли. Он же, эвакуированный гимназист, кажется, нашел себе дело. Выучить наставление наизусть? Отчего бы и нет, это, к счастью, не помянутая вахмистром латынь с Катилинами и Цицеронами. «Принцип действия пулемета основан на использовании энергии отдачи, он имеет воздушное охлаждение, короткий ход ствола и жесткое сцепление затвора со стволом. Боеприпасы подаются из ленты и выстреливаются очередями». Все ясно и понятно.

Доброволец перелистнул очередную страницу.

— Ах, вот вы где, Земоловский!

Вставать не хотелось, рапортовать тем более. Пан подпоручник, невыспавшийся и злой. И, кажется, еще небритый.

* * *

— Внедрились, молодой человек? Приступили к вербовке личного состава?