Привычно по дороге с работы забрала Никиту с тренировки. Переодевшись в домашнее, решила приготовить традиционный сытный ужин перед тем, как Илья уедет почти на неделю в небольшую командировку для подписания сверхважных и, безусловно, сверхденежных контрактов.

Никита привычно устроился за компьютером в своей комнате, пройдя мимо которой несколько раз, я решила прервать привычной ход его послетренировочного времени. Мальчику девять лет и он все больше стал уделять времени компьютеру, а не живому общению со сверстниками.

— Никита, — позвала я сына, зайдя к нему в комнату. — Сходи, погуляй немного на площадке.

— Зачем? — обернулся сын и посмотрел на меня как на идиотку.

— Чтобы глаза за компьютером не портил, — ответила ему самым очевидным аргументом из тех, что смогла придумать. — И вообще, тебе через неделю ехать в лагерь, а ты даже с ровесниками контакт находить не умеешь. Сходи и пообщайся.

— Мне хватает общения и на тренировке. В команде одиннадцать человек, не считая тренера и запасных игроков. Так что мне и за компом нормально. И я устал после тренировки.

— Ты каждый вечер после тренировки приезжаешь домой, ужинаешь и садишься за компьютером до самого сна. Может, все-таки, погуляешь? Да и видела я ваше общение в команде: поорали друг на друга на поле, а потом еще немного в раздевалке и разошлись. Так что иди и ищи себе друзей по интересам, — судя по тому, что сын закатил глаза и вновь повернулся к компьютеру, мне еще предстоит серьезно поработать над командным голосом.  — Значит, помогай мне готовить. За компьютером я тебе сидеть все равно не дам, но зато научу стряпать твой любимый пирог с земляничным вареньем.

Отодвинула стул с сидящим на нем Никитой подальше от компьютерного стола и выключила сам компьютер.

— Ну, ма! — возмутился сын и закатил глаза. — Нормально же общались. Чего начала-то?

— Хочу еще нормальнее пообщаться со своим сыном. Пойдем со мной на кухню, приготовим ужин. Наденешь тот розовый фартук с цветочками, что мне на восьмое марта подарил.

— Фу! Он же девчачий!

— Ну так, что, — деловито произнесла я, словно мы были на важных переговорах. — Идешь гулять или в фартуке по кухне бегать? Ещё нужно пропылесосить во всей квартире и пыль протереть. О, и окна помыть тоже надо…

— Я пошел гулять!

— Вот так-то! — отряхнула руки и уперла их в бока. — Возьми гироскутер, покатайся. А то два раза проехался на нем и в шкаф убрал.

— У него одно колесо не едет, а папе починить некогда, поэтому он в шкафу и лежит, — ответил Никита, переодеваясь в темные шорты и светлую футболку для прогулки.

— Скейт тогда возьми, он тоже без дела у тебя стоит и очень давно, кстати.

— Ладно, — устало протянул сын и отодвинул дверцу шкафа купе, откуда достал черный скейт с рыжим пламенем. — Довольна?

— Надень шлем и наколенники и мама будет довольна, — ехидно произнесла я, скрестив руки под грудью.

— Да, блин… — протянул сын. — Мне же не пять лет, чтобы в защите ездить. Упаду и встану. Ныть не буду.

— Ну, тогда конечно… — согласно закивала я, состроив серьезную рожицу. — Тогда конечно разбивай себе голову об асфальт и шокируй голубей мозгами.

— Ладно, — оборвал меня сын. — Но я надену только шлем.

— И на том спасибо, — старательно пыталась подавить улыбку победителя, но у меня это плохо выходило.

Увидев мой триумф, Никита устало вздохнул и поспешил покинуть квартиру, чтобы не нервировать прежде всего себя.

— Всё, я ушел! — резюмировал он напоследок.

— Я буду скучать, — крикнула я в закрывающуюся дверь и услышала наигранный тяжелый вздох сына. — Когда начнет темнеть, возвращайся домой.

— Знаю, — ответил он и, судя по звукам, решил спуститься пешком по лестнице.

Оставшись дома в гордом одиночестве, включила на полную громкость любимый русский рок и приступила к привычным домашним хлопотам. Уборка и готовка всегда очень легко и быстро проходили только тогда, когда я оставалась дома одна и никто не бегал под ногами, спрашивая: «Когда уже всё будет готово?» или «Долго там ещё?».

Пока курица с овощами запекались в духовке, я порхала по комнатам, собирая пыль со всех возможных поверхностей, тихо напевая себе под нос любимые композиции. Примерно через час после начала прогулки домой вернулся Никита и, скинув в прихожей кроссовки, быстрыми шагами прошел в свою комнату.

Проследовала за ним, так как выражение его лица было уж очень сосредоточенным и серьёзным.

— Никита, ты почему так быстро вернулся? — спросила я аккуратно, наблюдая за тем, как сын рылся в своем шкафу. — Что-то случилось?

— Где мой гироскутер? — спросил он немного раздраженно, откуда-то из недр шкафа.

— В синей коробке на нижней полке, — поспешила ответить и я и робко спросила. — А тебе он зачем? Друзьям показать хочешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Шуршание, кряхтение, довольный возглас «Нашел!» и Никита выбрался тз шкафа, закрыв за собой его дверцу.

— Демон обещал его починить.

Горящие восторгом глаза сына заставили меня улыбнуться. Вот только кличка «чинителя» мне не очень понравилась.

— Что еще за «демон»? Я тебя отпускала гулять на детскую площадку, а не в преисподнию.

— Ну-у… — протянул Никита в ответ. — Я немного расширил границы площадки и выехал на парковку возле дома. Там и асфальт ровнее для скейта.

— А кто такой «демон»? Я его знаю?

— Ма, ты чё? — возмущению сына не было границ. — Это же наш новый сосед.

— А нормального имени у нашего нового соседа нет? — вскинула я брови.

— Демьян, кажется, — сын задумчиво поднял взгляд в потолок. — Не помню, короче. Он сказал называть его Демоном, и пообещал починить мне гироскутер.

— За какие такие заслуги он пообещал починить тебе гироскутер? — не унималась я.

— Я помог ему сейчас отремонтировать машину, а он мне за это починит колесо. Вот такой у нас обмен.

— Понятно, — сощурила я глаза. — Только не задерживайся там и никуда с ним не уходи. Понял? — крикнула уже в спину убегающему сыну, который, вероятно спешил на парковку.