Лучше бы я и дальше молча стояла, так как теперь все его внимание было приковано к моему лицу. Вероятно, нужно было что-то ему сказать, так как он вопросительно изогнул бровь, которая была разрезана поперек светлым шрамом. Но все возможные слова застряли в горле, а я оказалась не в силах отвести взгляд от его светлых глаз. Словно попала в капкан, из которого выбраться без посторонней помощи не получится.

И помощь пришла откуда не ждали…

Моргнул свет, лифт несколько раз тряхнуло, и он остановился. В следующую секунду свет, все же, погас, заключив нас наедине в этой жестяной коробке.

Меня и полураздетого парня…

— Что это? — произношу в темноту и крепче прижимаю к груди бутылку с маслом.

— Мы все умрем, — доносится меланхоличный голос парня с противоположной стороны лифта.

— Не смешно!

По памяти и на ощупь пытаюсь найти рукой аварийную кнопку, но пальцы касаются теплой кожи. Одергиваю руку и в то же мгновение лифт освещает мягкий свет огня, который держит в своей руке парень.

Зажигалка освещает его обнаженные плечи и нижнюю часть лица, а я заливаюсь краской, осознав, что только что трогала его торс, которым он перекрыл заветную аварийную кнопку.

— Нужно вызвать диспетчера, — поясняю ему, указывая пальцем за спину.

— Они не ответят, — произносит он таким тоном, словно сейчас будет совершенно таинство, во время которого меня принесут в жертву богу лифтов.

— Почему? — задаю вполне логичный вопрос и начинаю пятиться, когда парень делает едва заметный шаг в мою сторону.

— Я уже застревал так несколько раз, — поясняет он. — Минут через пять включится свет и лифт поедет дальше.

— Точно? — спиной касаюсь холодной стены лифта и сглатываю ком страха, осознав, что мне больше некуда деться.

— Точно, — произносит он тихо и огонек зажигалки гаснет.

Тянусь в задний карман за телефоном, чтобы хоть чем-то рассеять тьму, но тот оказывается разряжен. Почти ударяю себя по лбу, вспомнив, что не поставила его заряжаться сразу, как вернулась с работы. Возвращаю телефон в задний карман и стараюсь сосредоточиться так, чтобы хоть что-то разглядеть в кромешной тьме.

Между тем от парня не слышно ни звука. Он будто исчез или же его вовсе не было со мной в одном лифте. Становится страшно и неловко, хотя умом я прекрасно понимаю, что ему некуда отсюда деться — мы заперты вместе.

— Ты где? — произношу шепотом.

— Здесь, — раздается почти над самым ухом, отчего сильнее вжимаюсь в стенку и запрокидываю голову, словно смогу увидеть его глаза.

Но нас окружает абсолютная темнота, в которой невозможно ничего увидеть.

— Ты знаешь, что темнота раскрепощает? — слышу его хриплый рокот у самого уха и вздрагиваю от услышанных слов и глубины его низкого голоса.

Горячее дыхание парня обжигает кожу и посылает волну мурашек по спине.

Снова крепче прижимаю бутылку с маслом к груди, интуитивно ощутив, как парень стал ещё ближе.

— К чему это всё? — прочистив горло, стараюсь говорить так, чтобы голос не дрогнул.

— Тактильные ощущения максимально обострены, — парень переходит на шепот и, кажется, я чувствую, как он опирается руками о стенку по бокам от моей талии, но не касается меня. С каждым его новым словом пульс учащается. Запах его тела заполняет кабинку лифта и кружит голову. Ароматы ментола и неизвестного мне мужского парфюма пьянят. По-настоящему сильный мужской голос заставляет ловить каждое слово.

— Кожная чувствительность повышается. Все ощущается острее. Ты ждешь прикосновения в одном месте… — на секунду показалось, что он вот-вот коснется моей шеи. — Но неожиданно тебя касаются совсем не там, где ты ждешь.

В этот момент ощущаю прикосновение его теплых пальцев на тонкой полоске обнаженной кожи там, где немного задрался топ. Вздрагиваю и наугад бью его рукой туда, где должны были быть его пальцы, но парень перехватывает мою руку и прижимает её к своей обнаженной груди.

На секунду повисает пауза, во время которой я чувствую ладонью его учащенное сердцебиение, что синхронно моему разрывает грудную клетку.

— Я замужем, — произношу так, словно напоминаю сама себе об этом обстоятельстве, что сейчас кажется совершенно незначительным.

Парень игнорирует моё заявление или же делает вид, что не услышал то, о чем я только что сказала.

Моя ладонь всё ещё прижата его рукой к крепкой груди. Едва уловимое движение и я чувствую, что он стал ещё ближе. Словно он склонился надо мной и ещё немного и грань дозволенного будет пересечена.

Пульс учащается, а от его горячего дыхания на моей шее кожа покрывается мурашками. На секунду прикрыв глаза, делаю глубокий успокаивающий вдох и чувствую, что он делает то же самое, но делает он это так, словно вдыхает мой запах.

— Вот видишь. Я был прав, — шепчет парень мне в шею и, готова поклясться, едва уловимо касается губами.

— В чем прав? — стараюсь сохранить последние крупицы чести и разума, параллельно с этим, ощущая, как наши пальцы на его груди переплетаются. По его инициативе.

— Темнота раскрепощает, — поясняет он шепотом и касается моего виска. — Я дотронулся до тебя всего лишь раз, а твои тайные желания взяли верх над разумом. Я дотронулся до тебя одним пальцем, а твое тело ждет большего, в то время как мозг пытается напомнить тебе о твоем семейном статусе, на который мне, честно говоря, плевать.

— Я заметила, — усмехаюсь я и всё же выдергиваю свою ладонь из его крепкого захвата. — Лифт, конечно, маленький, но не мог бы ты постараться соблюдать дистанцию?

— Боишься? — он снова касается моего виска и в этот раз я чувствую его дыхание во влажных от дождя волосах.

Судя по тому, что мне внезапно стало прохладно, парень отстранился, предоставляя мне немного личного пространства и возможность спокойно дышать.

Его фигуру снова освещает тусклый огонёк зажигалки. На красивом лице чуть кривоватая насмешка, что, видимо, является его неотъемлемой частью. В купе с опасным блеском в холодном взгляде и теснотой в лифте, испытываю колоссальное желание провалиться прямо на том месте, что вынуждена стоять. За несколько минут наедине с ним я нарушила почти все свои табу, что соблюдала около десяти лет.

Одно невесомое прикосновение этого парня и я ощущаю тягучее желание внизу живота. Жалкое зрелище…

— А мне есть чего бояться? — смотрю на него с вызовом и только сейчас замечаю всю красноречивость сложившейся ситуации: в его руке огонь, в моей — масло. И только от меня зависит, станет ли тот огонь, что внезапно зародился между нами в тесной кабинке лифта, пылать ярче.

— А ты думаешь, что бояться нечего? — от его тона сердце вновь начинает биться чаще.