Я хотела шагнуть внутрь, но Тамир ненавязчиво удержал, чтобы тут же подхватить на руки.

— Традиции, знаешь ли, — тихо сказал муж и перенес через порог.

Очень хотелось оставаться спокойной, но я смутилась. А еще вспомнила Джуна — он бы ни за что так не поступил, и не потому, что мелковат, особенно в сравнении с Тамиром, просто Джуну бы это и в голову не пришло.

Меня поставили на ноги примерно посередине гостиной и нежно поцеловали в губы. Поцелуй был логичным завершением красивого жеста и одновременно необходимостью — офицеры были рядом. Двое заносили чемоданы, двое просто стояли и наблюдали.

Я же в очередной раз отметила — с Тамиром будет легко создать видимость настоящего крепкого брака. Жаль, этот брак вряд ли перерастет в любовь, о которой мечтает каждая женщина, даже такая самостоятельная, как я. Но все и сразу получить невозможно. Все и сразу — это из области нереального.

Как только офицеры вышли, а дверь каюты плавно вернулась на место, отгородив нас от внешнего мира и свидетелей, Тамир отстранился.

— Как себя чувствуешь? — спросил он.

Я пожала плечами.

Паника подступала медленней обычного, то есть успокоительное все-таки действовало, но мысль о грядущем взлете не отпускала ни на миг. В общем — как только, так сразу накроет.

— Все хорошо будет, — так и не дождавшись моего ответа, сказал муж. Легонько похлопал по плечу и пошел в спальню.

А я огляделась в надежде найти что-нибудь, что можно приспособить под вазу, и брови медленно поползли вверх. Кажется, я люблю военных. Я никогда с ними не сталкивалась, никогда не знала, и для меня это настоящее открытие, но… да, люблю. По крайней мере, этих офицеров, подчиненных Тамиру.

Они догадались не только подарить букет, но и поставить в гостиной вазу, и даже воды в нее налили.

— Как тебе мои ребята? — крикнул муж из спальни. Словно мысли подслушал.

Повышать голос не хотелось, поэтому я поставила цветы в воду и отправилась к нему. Тамир как раз переодевался…

Моему взору предстало тело настоящего воина. Да, именно воина, а не штабного военного. Тамир, раздетый до белья, впечатлял куда больше, нежели Тамир с голым торсом. Боже, какие у него ноги. Это все мышцы?

А еще выяснилось, что муж предпочитает «боксеры».

— Ребята замечательные, — запоздало ответила я. — И очень предусмотрительные.

Тамир обернулся, подарил улыбку и извлек из шкафа форму. Одевался быстро, но моим присутствием точно не смущался.

Я же смотрела и пыталась сообразить, чем мне грозит брак с человеком его должности? Какие ограничения накладывает?

В принципе, из разговора в каре можно сделать вывод: Тамир вообще не намерен меня ограничивать. Более того, я убеждена, что он не изменит свою позицию, именно про таких, как он, говорят: мужчина сказал — мужчина сделал.

Но я тоже человек непростого статуса, я отлично понимаю, как много в этом мире зависит от репутации. И теперь я часть его, Тамира, репутации. Значит, в некоторых моментах мне придется подвинуться, даже если не попросит.

Например, теперь я точно не смогу позволить себе ряд сценических костюмов, потому что когда жена главнокомандующего извивается в ультрамини… В общем, боюсь даже предположить, какую реакцию вызовет у офицеров и рядовых подобное шоу.

Да и сама… смогу ли выйти в подобном виде, да еще в окружении сексапильных танцоров, зная, что меня могут видеть подчиненные мужа?

— Эсми, полчаса в одиночестве выдержишь? — Тамир уже оделся, теперь стоял, держа в руках фуражку с какой-то очень красивой золотой штучкой над козырьком, и смотрел на меня. — К моменту взлета я вернусь, а сейчас…

Я махнула рукой. Ну, естественно, ему нужно встретиться с личным составом, и что там еще самому главному положено делать в таких ситуациях?

— Все в порядке. Успокоительное действует, и до момента взлета я точно доживу.

Муж улыбнулся, а я не могла не сказать:

— Тебе очень идет эта форма.

По правде, «очень идет» — это слишком мягко. В форме Тамир был великолепен, все бруталы из глянцевых журналов нервно курят в сторонке. Это было даже круче, чем «обнаженка», которую видела только что. Но вдаваться в такие подробности я, разумеется, не стала.

Тамир на комплимент не ответил. Показалось — он немного растерялся. Зато, прежде чем покинуть каюту, подошел и поцеловал в щеку.

— Все хорошо будет, — вновь сказал он. — Поверь, на этом корабле взлетать не так страшно, как на гражданском.

— Угу. Верю.

Он ушел, а я осталась. В огромной многокомнатной каюте главнокомандующего военного флота Риторы.

Удивить меня интерьерами было невозможно — я за свою жизнь чего только не видела, где только не жила и где только не выступала. Но, дабы отвлечься от мыслей о предстоящем взлете, принялась разглядывать место, где мне предстояло провести ближайшие три дня.

Огромная гостиная, совмещенная с прихожей. Большая ванная с душевой кабиной и джакузи — как на лучших туристических лайнерах. Отдельная, но очень тесная хозяйственная комната со стандартным набором техники. Кабинет, выполненный в ультра-классическом стиле, и, собственно, спальня.

Спальня была не просто большой — гигантской! И кровать таких размеров, что потеряться проще простого. А слева от нее располагалась внешняя стена. Прикоснуться к покрытию я не решилась, но и без проверок было ясно — это «хамелеон». То есть можно задать режим прозрачности и любоваться космосом.

Я посмотрела на кровать, потом опять на стену. В силу своей фобии прозрачностью никогда не увлекалась, но это, должно быть, очень здорово — лежать на огромной кровати и смотреть на пролетающие мимо кометы и астероиды, на проплывающие планеты и солнечные системы.

А каково заниматься любовью, когда за окном безграничная чернота?

А каково заниматься любовью с Тамиром, когда на тебя смотрит бесконечный черный космос?

А каково вообще… заниматься любовью с Тамиром?

Я закрыла глаза и попыталась вообразить этот процесс.

Мы знакомы всего несколько часов, но возможность составить представление у меня была. Тамир сильный и спокойный, однако он вряд ли из тех, кто предпочитает делать все медленно — чувствуется в нем внутренний огонь, настоящий драйв. И целуется он не нежно и не грубо, а как-то… жестковато. Но это приятная жесткость, правильная.

Тамир осознает и умеет контролировать свою силу и, следовательно, вряд ли способен причинить боль женщине. А еще он явный сторонник традиций — значит, есть шанс, что к каким-либо… особым утехам не склонен. Что он не извращенец.

И еще… Тамир, безусловно, очень чуткий любовник, потому что только чуткий человек способен вывести кар на верхнюю запасную полосу и вколоть своей женщине успокоительное. Или пойти встречать подругу, которую прежде в глаза не видел, вместо того чтобы откупиться пожеланием удачи.