Дорога, шедшая сквозь заросли высоченных деревьев, петляла меж холмами. Мы растянулись длинной колбасой, время от времени пропуская редкие встречные повозки. Во главе топали хольды, замыкали толпу я, Бьярни, Си́ндри и Фре́ир. Заводилой, конечно, выступал Си́ндри, похоже просто не знающий, как это идти молча. Фре́ир, несмотря на то что из нас был самый старший, оказался самым застенчивым. Шустрый Си́ндри пытал его по любому поводу: «А как ты со своей женой познакомился?», «А почему не сразу в поход пошел, как ребенок родился?», а тот или тушевался, или отвечал не впопад.

Бьярни наоборот, отвечал без стеснения, но малословно, из него буквально приходилось вытаскивать слова.

— А твою как жену зовут?

— Агнета.

— Красивое имя. И давно познакомились?

— Три года живем.

— Неплохо. Как же ты ее нашел?

— Отец привел, сказал: «Вот тебе жена».

Си́ндри на миг умолк, мы переглянулись. Да уж!

— А как твою жену зовут? — повернулся ко мне непоседа.

Я на миг завис…

— Гретта.

— Забыл, как звать? — заржал Си́ндри, — Или у тебя их было так много, что не сразу сообразил кого женой считать?

Я хотел было отшутиться, но тут из середины толпы раздалось:

— Асгейр, эй, Асгейр!

Последние полчаса оттуда доносились довольно громкие споры. Наконец они выплеснулись и достали до нас.

— Ну чего там?

Середина остановилась, нам пришлось тоже встать. Шедшие впереди, пройдя несколько шагов заоборачивались, послышалось: «Чего встали? Так до вечера не доберемся!»

— Асгейр, ну-ка рассуди нас, — ко мне протолкался долговязый Торстейн, — ты же брат нашего форинга!

— Ну…

— Мы тут заспорили, — он кивнул на близнецов, — Фритьеф был в походе на троллей? Вот Эйрик говорит, что не помнит имя Фритьефа в перечислении героев, что пошли в мертвые земли мстить троллям.

— Хм…

— А я утверждаю, что такой как Фритьеф не мог пропустить подобный подвиг!

— Не мог, — усмехнулся я. — Конечно Фритьеф был в числе первых. С его-то опытом и силой!

— Вот видишь! — обернулся к близняшкам Торольв. — Я же говорил!

— Да я и не утверждал, что помню «Сагу» наизусть, — стал оправдываться то ли Эйнар, то ли Эйрик.

— Там вообще половина нашей округи была, все кто более-менее с оружием дружен, — добавил я. Помолчал пару секунд. — Я тоже был.

На несколько секунд над толпой воцарилось молчание. Краем глаза увидел, как у Си́ндри округляются глаза, у Фре́ира отваливается челюсть. В глазах Торольва мелькнуло неверие, он как будто впервые окинул взглядом меня с головы до ног. С плохо скрываемой презрительной усмешкой отвернулся Рерик.

— Что ты сказал, мальчик? — донесся из первых рядов голос Бо́лли.

Черт… А тебе-то что надо?

— Я сказал, что тоже был в походе на троллей, — негромко повторил я.

Хольды, все вчетвером подошли ближе. Перед ними расступались. Четыре взгляда ощупали мою тушку.

— А ты часом не врешь? — прищурился Ойвинд, склонив вбок голову, — Смотри, парень, приписывать себе чужие подвиги это…

Недоговорив, он покачал башкой.

— Вот имени Асгейра там точно не было! — как выстрел раздалось заявление кого-то из близняшек, — Хоть я «Сагу» и не так хорошо помню, но никакой Асгейр там точно не упоминался.

Ах ты, говнюк! В направленных на меня взглядах замелькало презрение, тишина повисла такая, что стали слышны голоса лесных птиц, шум ветра в высоких кронах.

— Не слышал никакой «Саги», — сдерживая злость процедил я сквозь зубы, — Но вы можете спросить хоть Фритьефа, хоть Сигмунда. Мне врать ни к чему. Видите вот это, — я коснулся ножен скрамасакса, — знаете чей?

— Ну и чей? — послышался насмешливый голос Рерика.

— Этот скрам мне подарил Стьюрн, буквально перед своей гибелью.

Признаюсь, какого-то такого эффекта я и ожидал: выпученные глаза, отвисшие челюсти, хотя у некоторых недоверие по-прежнему осталось.

— Что-то слишком просто выглядит… — пробормотал сбитый с толку Бо́лли, — ты хочешь сказать, что это скрам Стьюрна, хёвдинга ярла Рагнара?

— Ты можешь спросить тех, кто знал Стьюрна, — развел руками я.

— Обязательно спрошу, — слова Бо́лли прозвучали угрозой.

Я только хмыкнул в ответ, уставившись тому в глаза. Вот так, этот раунд за мной!

— Так мы идем сегодня куда-нибудь? — оглянулся я на парней, — Кто-то опасался, что до вечера не доберемся, — развел руками. — Может все-таки прибавим шагу?

* * *

То, что приближаемся к цели нашего похода, я понял заранее. Во-первых, по сторонам все чаще и чаще стали попадаться дубы. Не те, которые я видел раньше в парках — раскидистые, разлапистые, в ширину наверно не меньше чем в высоту. Эти были длинные и стройные, как сосны, только кроны лиственные.

Потом как-то разом мы вышли на открытое пространство — гигантскую вырубку. Как будто здесь потрудилась ударными темпами бригада лесорубов с «Дружбами». У меня всегда было плохо с площадями — не умею я, глянув на поле, или вот как сейчас на вырубку прищуриться с умным видом, и выдать: «Гектара три наверно будет». О чем вы? Я вообще плохо представляю, что такое гектар!

В длину, то есть вдоль дороги лес, казалось, вырублен на километр, уж дистанцию на суше я могу еще прикинуть. В ширину? Да кто его знает: до вершин ближайших холмов, наверно с полкилометра, а что за ними?

— Ничего себе! — вырвалось у меня.

— А что ты хотел, — тут же подсказал Си́ндри, — знаешь сколько дубовых бревен уходит на драккар?

Попытался прикинуть, но потом сдался:

— Без понятия.

— До семидесяти! — блеснул эрудицией шустрик.

— Ни хрена! — присвистнул я, — Погоди… А в деревьях это сколько? Сколько из одного дуба бревен получается?

— Семьдесят дубов, — флегматично подсказал топающий рядом Бьярни, — с одного дерева больше одного хорошего бревна не возьмешь.

— Очешуеть… — только и выдавил я. — Это что, получается на постройку нашего корабля срубили… — прикинул на глаз территорию, свободную от пеньков. — Мама дорогая!

Впрочем, чем ближе к самой гавани, тем менее пустой казалась территория — чем дальше, тем выше становился выросшие на месте вековых великанов новые деревца. Но сколько лет должно пройти, прежде чем эти молодые побеги, только-только выросшие выше орочьего роста станут такими же высоченными красавцами?

— Слушайте, а не так много кораблей здесь строят! — удивился я, прикинув что относительно свежая вырубка, это плюс-минус как раз эти семьдесят деревьев.