Очнувшись от тягостных видений, Ухов точно знал причину утраты им таланта. Он подошёл к зеркалу, висящему на стене, и всмотрелся в своё бледное окаменевшее лицо. Художник всегда мечтал, став всемирно знаменитым, написать свой автопортрет, наполненный спокойным достоинством признанного всеми мастера. Теперь об этом надо было забыть. И Ухов, не удержавшись, плюнул в своё зеркальное отражение:

«Впору писать автопортрет на фоне плевка, назвав его «Отвращение». И невозможно ничего исправить. Если только жениться на забеременевшей Ольге. Но брак без любви сделает несчастными и её, и меня. Небеса разгневались и справедливо лишили меня таланта вызывать с помощью красок живой отклик в душах людей. Неужели, нет мне прощения?!»

И искреннее сожаление о совершённых в последние дни поступках охватило художника. Внезапно он вновь непреодолимо потянуло к мольберту. Ухов поспешно натянул на подрамник новый холст. Художник уже знал, что изобразит в своей картине «Раскаяние». Серые клубы дыма, обволакивающие поверхность земного шара должны пронизывать мощные жёлтые и оранжевые лучи, возвещающие о зарождении новой чистой в своей первозданности жизни.

Ухов стоял, не решаясь прикоснуться кистью к холсту. Ему оставалось только надеяться на милосердное прощение небес и возрождение дарованного ему свыше таланта.

Лучи солнца щедро освещали фасады домов, создавая видимость вечного праздника на старой московской улице. Посредине Арбата неторопливо вышагивал молодой человек в джинсовом костюме с болтающимся на шее дорогим «Кодаком». Среди коллег фотографов Силин считался мастером, и его не интересовала безвкусная лепнина особняков, напоминающая нарумяненные лица кокетливых старух. Он предпочитал охоту за яркими людскими эмоциями. Силин часто говорил:

– Я не люблю создавать фотопортреты. Позируя перед объективом, мужчины и женщины лгут, пытаясь скрыть свои недостатки. А в случайно выхваченном из жизни эпизоде можно узреть и страх, и подлинное горе, и восторг от мимолетного счастья. Искренняя естественность – лозунг моего искусства.

В этот день с утра ему не везло с поиском необычного кадра. И он развлекал себя, выхватывая взглядом из толпы соблазнительные фигуры проходящих мимо женщин. Фантазируя, фотограф представлял каждую из них полностью обнаженной и трепетно дрожащую в его страстных объятиях. Его самого удивляло это постоянное физическое влечение к обладанию как можно большим количеством женщин:

«Я веду себя довольно странно для влюбленного в свою Татьяну мужа. Даже после жаркого любовного свидания близость с женой доставляет мне удовольствие. Хотя, возможно, и другие с подобным темпераментом мужчины, поступают точно также».

Сегодня Силин получал от своей привычной игры особое удовольствие: невыносимая жара заставила девушек максимально оголиться, едва прикрыв прозрачными платьями свои тела. И воображению фотомастера было, где разгуляться.

Внезапно его взгляд привлекла женщина в лиловом костюме с завязанной вокруг шеи красной косынкой, тщательно скрывающей морщинистые складки на шее. Силин дал свою профессиональную оценку:

«Дамочке уже явно под пятьдесят. Но фигура стройная и кожа на лице гладкая. Наверное, сделала подтяжку и одевается по моде. Она торопится и взгляд у нее тревожно обеспокоенный. Слежка за этой дамой сулит неплохие кадры».

К быстро семенящей на высоких каблуках женщине с униженными причитаниями приблизилась девчонка с опухшим от пьянства лицом и протянула грязную согнутую ковшиком ладошку. Но женщина раздраженно отмахнулась от нищенки:

– На тебе пахать надо, а ты на бесплатную выпивку деньги клянчишь. Иди лучше работать! Не до тебя мне сейчас.

Женщина брезгливо уклонилась от руки жаждущей похмелья нищенки, и Силин успел незаметно сделать нужный снимок:

«Назову этот кадр «Сытый голодного не понимает». В нашем социально озлобленном обществе он должен привлечь к себе внимание. Но каков темперамент у этой молодящейся фифочки! Пожалуй, за ней стоит походить подольше».

Силин развернулся и, стараясь держаться незаметно, последовал за свернувшей в Спасопесковский переулок женщиной. Она уверенно направилась в сторону старой церкви вдоль ряда припаркованных у тротуара автомашин. Увидев в метрах пятнадцати идущего ей навстречу пожилого мужчину, приветственно взмахнула рукой. Силин успел щелкнуть затвором фотоаппарата, зафиксировав сближение дамы с ее знакомым. В голове сразу мелькнула подпись к кадру: «Поздняя любовь». Хотя низкого роста плешивый мужичок с утиным носом явно не подходил на роль романтичного Ромео.

Внезапно с лица женщины исчезла улыбка и поднятая в приветствии рука резко опустилась: из припаркованного неподалеку «Мерседеса» выскочили двое крепких мужчин и преградили пожилому Ромео дорогу. Крепко схватив его за руки, они силой заставили знакомого дамы сесть в иномарку. Подчиняясь инстинкту вольного охотника, Силин вновь щелкнул затвором фотоаппарата.

В этот момент справа от дамочки отворилась тяжелая дверь церкви, пропуская очередную группу прихожан, и женщина поспешно юркнула в прохладную полутьму почти пустого храма. Не задумываясь, Силин вошел следом. Служба уже закончилась, и возле церковной лавки никого не было. Женщина в лиловом костюме купила три свечки и поспешно прошла в молельный зал.

Стараясь не привлекать ее внимания, Силин тоже купил свечку и прошел к иконе Николая Угодника Чудотворца. Это был единственный христианский образ, который Силин знал: точно такой же висел в комнате у его бабушки. Подойдя к иконе, он неумело вставил в металлическое гнездо свечу и, щелкнув зажигалкой, воспламенил фитиль. Трепетно задрожавшее от сквозняка пламя грозило в любой момент погаснуть. Этот нервно подрагивающий огонек, усилил тревогу фотохудожника:

«И дернула меня нелегкая пойти за этой дамочкой. Я, похоже, зафиксировал, похищение мужика, спешащего на свидание. А может быть это криминальное событие лишь плод моего воображения, и я зря себя накручиваю».

Силин с надеждой посмотрел на лик святого, словно школьник, ждущий спасительной подсказки. Но во взгляде Чудотворца не было сочувствия. Он, как показалось фотографу, выражал досаду и осуждение. Силин уже хотел отойти в сторону, когда почувствовал, как женщина, укрывшаяся в храме, тесно прижалась к нему телом, протискиваясь к иконе Николая Угодника. Силин поспешно отошел в сторону:

«Уж не вздумала ли эта дамочка найти в моем лице замену схваченному на улице мужчине? Мне это совсем ни к чему».

В этот момент в церковь зашел один из похитителей: невысокий брюнет с небольшой родинкой на щеке. Заметив его, женщина торопливо положила незажженную свечу возле иконы и направилась к выходу. Вслед направился ее преследователь. Выждав с минуту, Силин вышел на улицу, и, перейдя на другую сторону улицы, укрылся за стоящим у антикварного салона «Джипом».

Отсюда хорошо было видно, как человек с родинкой горячо уговаривает женщину сесть в машину на заднее сиденье рядом с мужчиной, шедшим к ней на свидание. Дамочка спорила и не соглашалась. Но в этот момент на помощь товарищу вышел высокий атлет, и женщина, беспомощно посмотрев по сторонам, с обреченной покорностью села в «Мерседес». Силин зафиксировал и этот момент. И тут же машина резко тронулась с места и, миновав, небольшой скверик, свернула напротив представительства США в сторону «Каменной слободы».