На секунду почудилось, будто нахожусь не в чертовом Лесу в домике на дереве, а своем мире, в квартире, со своим парнем.

Мой разум предупреждал об опасности и отговаривал меня делать то, что собиралась сделать уже несколько минут, но я была бы не я, если бы послушала свою интуицию.

Протянув руку, коснулась грубой кожи. Мои холодные руки, выбивали, чуть ли не пар, касаясь огня его тела, оставляя белые следы от прикосновений. Я трепетно скользила пальцами по татуированной коже, будучи не в состоянии остановиться и успокоить распаленные мысли. Казалось, если он сейчас решит взять меня силой, буду только благодарна.

Парень зашевелился, и пришлось отдернуть руку.

– Ты играешь с огнем, детка! – заглядывая прямо в душу, хрипло произнес мне, привстав на локте.

Все еще ведомая эмоциями, подалась вперед, встав на коленки, и приблизилась к нему. Он смотрел на меня целую вечность. Целую вечность, его глаза прожигали во мне зияющие дыры. Целую вечность, я мечтала коснуться его губ.

Лиам приблизился всего на миллиметр, но этого хватило, чтоб горячее дыхание обожгло мое лицо монотонностью голоса:

– Ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать… Ты такого ни в одном фильме не видела и так тянешься ко мне, словно я обычный человек… Ты глупая, крошка! Ты очень – очень глупая!

Сердце зашлось от весомых слов, но я не отстранилась, и он оставался на месте, не переставая сверлить шоколадным взглядом, словно желая продолжения. Это меня только раззадорило, и я снова подалась вперед, замерев перед его лицом, как хищник перед добычей. Только добычей была я, а хищником – он. Правда, что глупая! Стоило резко дернуться, его когти впились бы в мою кожу, а зубы в сонную артерию…

Только мне было не страшно – хотелось еще порцию его дыхания, хотелось впиться в него губами, и забрать весь кислород, который был в нем, настолько было мало того, что происходило. Но он не позволил – коснулся носом моей шеи, ласково так, с трепетом, втянул запах и произнес:

– Ты пахнешь… как…

– Как что? – не выдержала паузы.

– Как любовь во время секса.

Я отстранилась, вникая в смысл сказанного.

– Все, малая, заканчивай свои игры!

Он встал, и я поняла, что поймала… только что поймала в нем человека! И это был мой трофей… Только мой!

– Поешь, пока горячее, – обратился ко мне, вытирая только умытое лицо полотенцем.

– А вода есть? – спросила, все еще сидя на полу.

Молча, прошел к столу, налил воды из кувшина в глиняную чашку, и буркнул:

– Встань с пола.

– Спасибо, – тихо ответила и, поднялась, направляясь к столу.

Пока пила, он сидел на кровати, широко расставив ноги:

– Ты очень сильно похудела.

– Что, не ешь кости? – поддела, глотнув воды.

– Ем, – сухо ответил и замолчал.

Я взяла кусок мяса и, не выдержав молчания первая, развернулась к нему, встретив тяжелый взгляд исподлобья.

– Сколько мне еще здесь быть?

– Примерно шесть дней… Проверяю каждый день. Не волнуйся, не заставлю тебя терпеть свое общество ни одной лишней минуты, – затем встал и направился к двери.

Вспомнив про многообещающее подмигивание Дэрэка, перестала жевать:

– Постой, – бросила мясо в тарелку, вытерла руки и подбежала к нему, схватив за запястье, – Не уходи сегодня! Не оставляй меня одну!

Лиам остановился и со злым прищуром посмотрел на тонкие пальцы моих рук, крепко сжимающие, но едва удерживающие его огромную лапищу:

– НИКОГДА ТАК больше НЕ ДЕЛАЙ, если хочешь жить! – снова нарычал на меня и выдернул руку, шумно выдыхая воздух через ноздри.

Отшатнулась в сторону и отступила, понимая, что мое сознание разбито его тоном, резкостью и переменой настроения. Больше ничего не пыталась понять и не собиралась его удерживать:

«Пусть, проваливает. И если его дружок придет сегодня за мной – даже не пискну. Страшнее, чем физическая боль – это то, что Лиам делал с моими чувствами каждый раз: растаптывал и высмеивал. Уж лучше насилие…»

***

День, в течение которого в доме были только я и мясо на тарелке, пролетел довольно быстро.

К вечеру открыла окно, за которым пряталась совсем недавно от парней из стаи. Укутавшись в плед, села прям на пол и умостив руки на подоконник, уложила на них голову.

Смотрела вокруг на голые деревья, сырую, усыпанную листьями землю и пыталась надышаться. Было на удивление тепло – так обычно случается перед снегом. Радовалась теплу, словно это могло согреть мою душу, замерзающую в этом Лесу. Чистый воздух туманил мысли, и размазал момент, когда стала уплывать в сон.

Я не услышала шелеста,  не уловила опасности, и его лицо оказалось слишком близко, слишком резко и слишком рядом…

Дэрэк смотрел на меня и улыбался.

– Пригласишь? – дождавшись, пока проснусь окончательно, усмехнулся он, упиваясь моментом и страхом жертвы.

Риторический вопрос, не требующий ответа – он не нуждался в приглашении и моем решении. Его вообще не интересовало мое мнение, душа и мысли – только тело. Оборотню нужно было только мое тело.

– Ну, нет, тогда я сам… – заключил нетерпеливо и приподнялся с корточек, на которых сидел все время, пока спала.

Отошла в сторону, отчаянно размышляя, как выходить из ситуации. Не знаю, что натолкнуло на мысль, но пока парень влезал в окно, взглянула вниз, пытаясь просчитать, что будет, если спрыгну: сразу умру или переломаюсь и останусь инвалидом? Хотелось сразу и желательно не больно, а с Дэрэком будет больно.

Он не дал додумать, притянул к себе и прошептал:

– Как хочешь? С волком или с человеком? – и сам же рассмеялся над глупой шуткой, а потом серьезно спросил, – А как Лиам тебя брал?

– Он не трогал меня… – тихо ответила, не желая больше затрагивать больную тему.

Лиам был запретным и желанным созданием для меня и думать о нем с каждым разом становилось больнее.

Дэрэк отстранился, пытаясь по глазам понять, пошутила я или нет.

– Странно, Лиам и воздержался? – он прижал меня к себе одной рукой, а другой зажал шею, поворачивая мою голову в стороны и выискивая раны,  – Не вижу ни одной отметины на твоем лице и теле, очень странно… Настоящий оборотень не сдерживает свои желания! – поставил меня в известность и спросил, насмехаясь, – Так как говоришь, тебе нравится?

– Сверху, – выдавила, пытаясь выиграть свободу движения хоть в некотором смысле.

– Не пробовал, – прорычал он, сжимая мои ягодицы, и зачем-то уточнил, – Обычно беру так, чтоб не видеть пьяные перекошенные лица, а с тобой все иначе – на тебя бы я посмотрел в экстазе…