осужденного. — Постарайся не оплошать в следующий раз. В настоящий момент в плане боя ты олух олухом, но что-то в тебе есть, и я хочу посмотреть тебя в деле снова.

После инспекции в тюрьму ему пришлось заполнить несколько формуляров, а потом Накнийр отослал его на новое место преступления. Сюда, в предместья, где преступного заправилу прикончили «ударом кабана».

Риордан еще раз посмотрел на лоток с пирожками и сглотнул слюну. Похожие пирожки готовила его мама, когда отец приносил с охоты добычу. Мясо шло на продажу, а ливер всегда служил приварком столу. Мама с утра начинала хлопотать у печки над начинкой и тестом, а Риордан с младшим братом Стогнаром крутились рядом в нетерпении, когда же будет готов первый противень. Они выхватывали с него пышущий жаром пирог, и обжигаясь откусывали первый кусок рассыпчатого теста. Мать ругалась, что они перевернут противень и гнала их с кухни. На их глаза от обиды наворачивались слезы, но потом перед ними вдруг появлялась тарелка с обмазанными маслом пирожками. От нее вверх поднимались колечки горячего пара, от запаха начинки рот наполнялся слюной. Это были минуты безудержного счастья, огромного, как целый мир.

Риордан уже минуту бренчал деньгами в кармане, но никак не решался их достать.

— Запомни, что ты не человек, — наставлял его визир Накнийр. — Ты — карающая десница закона. Твоя устрашающая репутация бежит впереди тебя. Она обрастает домыслами и слухами. Все идет, как мы предугадали. Но стоит тебе преломить хлеб с подчиненным или в его присутствии выпить кубок вина, как миф рассеется. Да он такой же, как и мы, скажут люди! Как будто это не так изначально. Штука в том, что каждый из них понимает, что я и ты, и все такие, как мы — обычные люди. Но воспринимая образ, который создает тебе репутация, они наделяют тебя сверхспособностями. Простой народ хочет верить в легенды. Так уж они устроены. Мы предоставляем им такую возможность. Так что ты не должен есть или пить на людях. Никогда не нарушай эту заповедь.

Риордан в который раз сглотнул слюну. Пирожки выглядели так соблазнительно! Женщина за лотком увидела его колебания и сказала:

— Всего лишь пять роганов. Печенка, легкие, желудок, все пережарено и сдобрено луком. Тесто такое, что просто тает на языке, господин.

Риордан решился. Он достал из кармана деньги. Там не было ни монеты меньше рейса. Он протянул торговке серебряную деньгу.

— На все.

Чуть позже Риордан стоял на углу улицы Пекарей и с наслаждением уплетал выпечку. Пирожки почти ничем не отличались от тех, что готовила его мать. Он быстро ел, уставившись в кирпичную кладку, а его глаза странным образом блестели.

Риордан вернулся в Глейпин, когда уже начало смеркаться. Ведомство Накнийра располагалось поодаль от мишурного блеска и показной роскоши королевского дворца. Всего дворец имел двадцать семь отдельных подъездов, не считая парадного входа. В управление тайной полиции вел последний по счету, но не по значению, поскольку именно здесь находилось логово паука, что раскинул свои тенета над всей общественной жизнью. Такова суть любой государственной машины. Чтобы законы почитались нужна внушающая страх система контроля за их исполнением, и также отлаженный механизм наказаний для тех, кто посмел их преступить.

Риордан поднялся по лестнице, на которой с трудом разошлись бы два человека в приемную визира, на третий этаж. Накнийр был занят, у него находился с докладом сам Биккарт — Мастер войны королевства Овергор. На немой вопрос Риордана ответил агент Фран, который в отсутствии личного секретаря визира исполнял его обязанности.

— Завтра Биккарт планирует объявить состав нашей боевой десятки, что выйдет против Фоллса на Парапет Доблести. Вот, заехал доложиться.

На вид Фран был года на четыре старше Риордана, но во всем старался ему подражать. Даже в одежде. В тайной полиции были в ходу плащи и епанчи, под которыми легко переждать непогоду, будь то дождь или снег. Риордан ввел моду кафтаны обычного кроя, какие носили простолюдины, но безупречно сшитые. Они ладно смотрелись на его подтянутой фигуре, а кроме того совсем не стесняли движений. В моменты, когда требовалось обнажить оружие, Риордан успевал встать в позицию, пока другие агенты путались с полами и застежками своих накидок. Фран первый в управлении обзавелся ровно таким же кафтаном, какой носил его кумир.

Риордан мысленно пробежал по поручениям, которые получил от визира: что завершено и чем предстоит заняться.

— Начальник стражи прислал новые списки въехавших в Овергор?

Фран понимающе усмехнулся. В столицу уже начали прибывать гости из других держав, чтобы присутствовать на этой церемонии. Конечно же, в составе их делегаций будут те, кто постарается навредить. Тайной полиции предстоит проверить всех, а за некоторыми установить негласную слежку.

— Пару часов назад. Завтра на трибунах Солдатской школы, как обычно будет аншлаг. Ставки на боевую десятку взлетели до тридцати рейсов. А билеты на лучшие места продаются по пять золотых. Безумие какое-то!

Вдруг на лице Франа отразилась внезапная мысль, словно он что-то вспомнил. Временный секретарь зашарил по столу в поисках чего-то, потом выдернул из стопки бумаг голубой конверт и облегченно вздохнул.

— Это вам, господин. Доставил паж в черном плаще по пят. Ливрею его я не разглядел, но на ногах были легкие туфли. В таких не выйдешь в город, — Фран помахал конвертом. — Ах, как благоухает! Голова кружится!

Принадлежность к ведомству накладывала отпечаток на помыслы. Фран не смог установить, от кого пришло послание, но по обуви определил, что паж был местный, из Глейпина. Агент тайной полиции зря пытался блистать дедукцией. От письма по комнате плыл аромат вербены. Это был аромат Парси, избранницы Риордана. Впрочем, характер их знакомства оставлял вопросы по части, кто кого выбрал.

Риордан угнездился в кресле с высокой спинкой и ногтем аккуратно распечатал надушенный конверт. Но прежде чем прочитать послание, он поднял глаза и поверх листка бумаги посмотрел на Франа. Секретарь с преувеличенным усердием тут же принялся перекладывать документы на столе. Парси писала:

«Милый!

Прошла уже неделя с мгновений нашей последней встречи. Хотя что это за встреча — пара фраз после дефиле. Стоило мне сделать в твою сторону несколько шагов, как оказывалось, что принцесса Вера снова призывает меня к себе. Я начинаю думать, что это неспроста, и моя госпожа против наших отношений. Но чувства способны обрушить любые преграды. При условии, что они взаимны. Я уговорила подружек провести завтра вечером небольшую вечеринку „для своих“. Каждая из фрейлин может пригласить на нее одного друга. Начало нашего приема в