Когда они впервые встретились несколько лет тому назад, инспектор Флинт отнесся к Спектору с настороженностью, которую он проявлял к ловким мошенникам. В конце концов, Спектор был известным приверженцем темной стороны жизни и мог похвастаться одной из самых полных библиотек по преступному и сверхъестественному. Но именно эта «инаковость», окружавшая Спектора, делала его идеальным партнером в случаях «невозможных» преступлений. Полезный элемент знакомства с фокусником – это изучение того, как делаются фокусы.

Он никогда бы не назвал себя затворником, но в эти дни Спектор, как правило, ограничивался всего лишь несколькими злачными местами. Сколько себя помнил, он жил в любопытном, приземистом домике на Джубили-Корт – куче кирпичей, слегка отдававшей готикой, которая, когда в ее окнах горел свет, казалась похожей на череп с подсветкой. Но чаще всего его можно было встретить здесь, в закутке «Черной свиньи», плохо освещенного паба с низкими балками, навесами на окнах, не говоря уже о медных кранах и бурчащем старом пивном насосе за баром. Кто-то назвал бы его мрачным, но как известно любому фокуснику, отсутствие света – лучший союзник.

– Хорошо, – кивнул Джозеф Спектор. – Итак, экономка Олив Тернер, мы ей доверяем?

– Да. Доверяем.

– Почему?

– По нескольким причинам. Первая: она ничего не выигрывала от убийства доктора Риса. В его завещании для нее нашлась лишь символическая сумма. Вряд ли из-за этого стоило убивать. Второе: она работала в доме всего пять месяцев. Я не думаю, что этого времени достаточно, чтобы зародить смертельную неприязнь. Мы твердо установили, что она и доктор Рис никогда не встречались до того, как Рис обосновался в Англии этой весной. И третье, – продолжал Флинт, – и для меня это решающий момент: Делла Куксон приехала в дом после убийства. И Олив впустила ее. Если бы она только что убила своего работодателя, как вы думаете, стала бы она делать что-то подобное?

– Справедливо. Первые два пункта бессмысленны, а вот третий имеет некоторый вес. А что насчет этой запертой комнаты? Давайте подробности.

– Туда можно попасть двумя способами. Через дверь и через французское окно. Оба были заперты изнутри.

– И все?

– Да. Поверьте мне, мы осматривали эту комнату несколько раз.

– Никаких следов оружия?

– Никаких.

– И двери никак не могли быть заперты снаружи?

– Никак. В обоих случаях ключ был в замке.

– Есть вероятность того, что с окном произвели какие-то манипуляции?

– Нет. Насколько я понимаю, Ансельму Рису перерезали горло в идеально закрытой комнате.

Джозеф Спектор улыбнулся:

– Мой любимый вид преступлений. Есть еще какие-нибудь примечательные особенности комнаты, о которых я должен знать?

– Ничего необычного. Стол. Книжные полки. О, и сундук.

– Что за сундук?

– Большой деревянный. Но его обыскали. Он был абсолютно пуст.

– Понятно. Мне нужно осмотреть его самому. Но, пожалуйста, продолжайте.

– Мы нашли два типа следов в заднем саду дома. Но к самому дому они не подходят, поэтому не получается установить связь между ними и убийством.

– Что-нибудь еще?

– Мы пытались выведать подробности у Деллы Куксон, но она молчит как рыба. Может, вы попробуете?

– Ну, я могу дать ей алиби. Большую часть вечера она была дома у продюсера Бенджамина Тизела. Примерно до одиннадцати часов. Мы все поехали туда после спектакля.

– Какая-то вечеринка?

– Да. Тизел – любитель такого рода мероприятий. Он любит музыку, танцы, выпивку, сигаретный дым.

– Вам же такое не нравится?

Спектор улыбнулся, разделил колоду карт на две части, а затем снова сложил их вместе.:

– Вы удивитесь, что можно вытерпеть ради внимательной публики.

– И как долго она пробыла на вечеринке?

– Точно не могу сказать, но знаю, что она была там в десять тридцать, но к одиннадцати уже уехала.

– На такси?

– Полагаю, что да. Дом Тизела, должен заметить, находится в Хэмпстеде.

Флинт кивнул:

– Значит, чтобы добраться до дома в Доллис-Хилл, ей потребовалось бы не менее двадцати минут. И она приехала сразу после телефонного звонка.

– Телефонный звонок, – повторил Спектор, – да, мы к этому еще вернемся. Сейчас меня больше интересует Делла Куксон. Ее обыскивали?

– Мы осмотрели ее сумочку. Против ее воли, понятное дело. Но там не было ничего интересного. А что? Вы же не думаете, что это ее рук дело? Я имею в виду, она никак не могла попасть в кабинет, чтобы убить доктора. И даже если бы она это сделала, зачем потом идти к входной двери?..

– Позвольте вас прервать, – перебил его Спектор. – Хотя я признаю, что маловероятно, что она могла убить Риса при описанных вами обстоятельствах, я думаю, что мы не должны недооценивать ее роль в этом деле. Флинт открыл рот, но промолчал.

– Я имею в виду следующее, – продолжил Спектор. – У вас была возможность узнать истинную причину ее визита прошлой ночью? – Теперь Флинт медленно покачал головой.

– А знаете ли вы, почему она вообще стала пациенткой доктора? Позавчера вечером была премьера ее новой пьесы «Мисс Смерть», которая идет в «Гранате», и мне довелось работать над постановкой. Похоже, это будет хит. Вчера вечером, после второго показа продюсер устроил вечеринку в своем особняке. Там были актеры, драматург, режиссер и разные известные персоны из этого круга. Я хочу сказать следующее: на этой вечеринке произошло нечто такое, инспектор Флинт, что может представить убийство в новом свете.

– Так вы собираетесь рассказать мне или нет?

Спектор усмехнулся:

– Бенджамин Тизел – продюсер. Будет ли идти постановка для него вопрос жизни и смерти. И я знаю, что сегодня утром Тизел говорил об отмене вечернего представления. Надеюсь, это дает вам представление о том, насколько все серьезно.

– Серьезнее, чем убийство?

– Для Бенджамина – да. Во время вечеринки его ограбили.

– И какое отношение это имеет к Делле Куксон?

– Так вы еще не читали врачебные записи?

Флинт покачал головой.

– Она клептоманка. Компульсивная воровка. Это секрет Полишинеля в «Гранате», и проблема стала настолько серьезной, что она обратилась за помощью к доктору Рису. Это совершенно не для протокола, как вы понимаете, – отметил он в скобках, – но вчера вечером – до того, как она посетила доктора, – Делла украла нечто бесценное.

– Расскажите мне, – попросил Флинт.

И Спектор рассказал. Он начал пересказывать все, что видел сам, наряду с рассказами других присутствующих.

Вечеринка у Бенджамина Тизела представляла собой кульминацию декаданса. Ее центральным украшением была пирамида из бокалов с шампанским, а в дальнем конце комнаты трубило джазовое трио, в то время как молодая труппа и обслуживающий персонал кружились в вихре.