– Что-то подсказывает мне, – засмеялся Кэллан, – что твои тетушки не из тех, кто строго следует намеченному маршруту.

– Пожалуй. – Абигайл представила, как ее бравые тетки лихо несутся в эту минуту по бездорожью, разбрызгивая грязь. Возможно, они увязнут где-нибудь на пастбище или протаранят какой-нибудь сарай.

Она защелкнула на замок дверцу шкафчика и повернулась лицом к Кэллану.

– Мистер Синклер, что касается этого кольца… – Мнимая невеста слегка прикоснулась к золотому ободку на своем пальце. – Я настаиваю на том, чтобы возместить твои расходы.

– В этом нет необходимости. В течение четырнадцати дней с момента продажи его можно вернуть в магазин. Тебе оно нравится?

– Оно прекрасно. – Именно такое она бы и выбрала. Со сверкающим алмазом в тоненькой золотой оправе. Вновь комок подступил ей к горлу.

Никто и никогда не дарил ей ничего столь изысканного. Она поспешно отвернулась и моргнула, чтобы скрыть блеснувшие в глазах слезы.

– Спасибо тебе, – тихо промолвила Абби. – За кольцо и за ланч. Я понимаю, как это все было неловко для тебя.

– Отчего же? – нахмурился он. – Скорее интересно, чем неловко.

«Ну, вот опять», – с грустью подумала несостоявшаяся невеста. Уже в шесть лет она впервые услышала, как другие насмехаются над ее чудаковатой семьей. Она научилась не замечать насмешек, даже притворяться, будто ее это не касается. Но на самом деле это ее очень ранило. И ранит до сих пор.

В детстве она молилась о том, чтобы однажды настало время, когда по дороге домой никто не указывал бы на нее пальцем и не отпускал бы ей вслед обидные шуточки. Блумфилд стал первым местом, где Абби наконец была от этого избавлена. Здесь никто не подсмеивался ни над ней, ни над ее семьей.

До сегодняшнего дня. После того злополучного ланча с музыкальными номерами тетушек все в городе поднимут ее на смех, начнут шушукаться за ее спиной. Конечно, это очень печально, но пусть шушукаются. Абигайл любила своих тетушек, что бы там ни говорили про ее родню. И она не позволит никому, в том числе и мистеру Синклеру, выражаться дурно в ее присутствии о тете Руби или тете Эмеральд.

– Извини, если тетушки причинили тебе беспокойство, – сердито заметила она. – Уверена, что впредь этого больше не повторится.

– Разве я сказал, что они причинили мне беспокойство? – Он прижал ладонь к груди. – Разумеется, ты могла бы предупредить меня о том, что твои тетушки способны грянуть песню ни с того ни с сего. Но эта причуда не из разряда ужасающих. Более того, Риз уже пригласил твоих тетушек бесплатно отужинать в таверне, если они снова будут петь. Благодаря их музыкальным представлениям посетители засиделись дольше обычного и в итоге заказали больше выпивки и еды.

Абби внутренне содрогнулась от его слов. Если каждый в Блумфилде услышит о Руби и Эмеральд Блисс, то, значит, скоро весь город заговорит о помолвке между Кэлланом Синклером и Абигайл Томас. От пересудов не спасет даже бегство на Аляску. Придется искать необитаемый остров.

Она уселась на свое рабочее место и обреченно уставилась на монитор компьютера. Надпись «Ошибка» точно выражала то, что было у нее на душе.

– Ничего не получится.

Кэл подошел к ее столу и взглянул на монитор.

– Я вызову программиста-ремонтника. Если хочешь, куплю новый компьютер.

– Я не это имела в виду, – помотала она головой. – Я думала о нашей затее с помолвкой. Скоро весь город узнает об этом. Я не вправе просить тебя продолжать эту опасную игру.

– А ты ни о чем меня и не просила, Абби. Это ведь была моя идея, помнишь? Раз мы прошли испытание ланчем, значит, сможем продержаться и еще несколько дней.

Еще несколько дней? Да как она продержится еще несколько дней, если едва осилила скромное испытание одним ланчем? Даже теперь у нее кружится голова только оттого, что рядом стоит Кэл.

– Мистер Синклер…

Он с вздохом повернул ее к себе лицом.

– Абби, это первое, с чего нужно начать. Научись называть меня по имени. Итак?

Легко позабыть даже собственное имя, когда его глаза смотрят почти в упор, а руки лежат на ее плечах.

– Кэллан, – тихо выдохнула она и, заметив, что он улыбнулся, повторила еще тише: – Кэллан.

– Теперь просто постарайся расслабиться.

– А я и не напряжена, – соврала она.

– Ну да. Бетонный столб менее скован, чем ты. – Он стал массировать ее плечи. – Всякий раз, как я прикасаюсь к тебе, взгляд у тебя становится испуганным. Что тебя страшит?

У нее обмякли колени, когда пальцы Кэла перебрались от плеч к основанию ее шеи.

– Ничего меня не страшит. И вообще… ничего такого я не беру себе в голову.

– Ты о чем? – Он поднял в недоумении бровь.

– Сам знаешь. – Румянец пылал на щеках Абби. – Я не думаю о тебе ничего такого.

– Ага. – Он вновь стал массировать ей плечи. – А что ты тогда обо мне думаешь?

Большие пальцы его рук стали описывать круги над ее ключицами. Ей мучительно хотелось закрыть глаза и прильнуть к нему всем телом.

– Я думаю о тебе как о своем боссе, – пробормотала она.

– Вот в этом-то все и дело. Ты должна думать обо мне иначе. На эти две недели, разумеется.

– Но…

– Никаких «но». – Его палец нежно коснулся ее губ. – Опять в твоих глазах испуг, Абби. Так не пойдет. Руби и Эмеральд обязательно заподозрят что-то неладное, если ты будешь всякий раз пугаться, когда я к тебе прикасаюсь.

Нет, сейчас она пребывала не в страхе, а в шоке. Сердце колотилось в груди так, что, казалось, можно услышать звук его учащенных ударов. Терпкий запах тела ее мнимого жениха, жар его кожи, его шершавый палец на ее губах. Если бы Кэл не придерживал ее другой рукой, она наверняка бы обессиленно сползла на пол.

Абигайл постаралась взять себя в руки. В конце концов, она взрослая женщина, а он всего лишь пытается помочь ей выпутаться из сложной ситуации, возникшей с приездом тетушек. Может быть, мистер Синклер находит ее, Абби, чуть-чуть привлекательной. Может быть, даже больше, чем чуть-чуть. Что из того? Все равно их отношения не выльются во что-то серьезное. Почему бы тогда, в самом деле, не сыграть роль невесты пару дней? Кому от этого вред?

– Я не пугаюсь, – прошептала она. Вряд ли ей бы удалось распознать разницу между страхом и дрожью от его прикосновений. – И впредь не буду пугаться.

– Это нужно проверить, – пробормотал он, потом снял с нее очки и положил их на стол. – Ради твоих тетушек.

– Разумеется. – Ей стало трудно дышать. – Ради моих тетушек.

Кэллан медленно, очень медленно приблизил свои губы к ее губам. Она старалась совладать с дыханием, внушая себе, что все происходящее – всего лишь опыт, проверка. Чувственный трепет охватил ее тело. Ее губы приоткрылись в ожидании поцелуя.