Три стены с окнами говорили о том, что помещение угловое, выдвинутое в сад. То ли поздняя пристройка, то ли изначально так задумано. В центре — круглый стол, над которым нависла многоступенчатая люстра. У меня сразу возникла мысль, что предназначался этот зал для большой семьи, но по неведомым причинам из всего рода остались лишь отец да его дочь. При таком раскладе и слуги ни к чему...

— Прошу, — Вешенский сделал приглашающий жест.

Я выдвинул стул, усадил Дашу и поискал взглядом своё место.

— Садись, где удобно, — резрешил хозяин.

Всего три стула.

Значит, Вешенские привыкли к уединённому образу жизни.

И тщательно спланировали мой визит.

Стол уже был накрыт на три персоны. Мы начали с густого и наваристого супа-пюре, затем переключились на тушёные овощи с рыбой и балыком. Вешенский взял на себя перемены блюд, категорически отказавшись от помощи. Время от времени он поднимался из-за стола, чтобы убрать грязные тарелки и принести что-то новое, благоухающее ароматами специй.

Я бросал на Дашу непонимающие взгляды, но девушка лишь улыбалась в ответ.

Когда Игорь Игнатьевич в очередной раз скрылся за дверью кухни, Даша пояснила:

— У отца страсть к кулинарии.

— А слуги? — опешил я. — Зачем самому на кухню ходить?

— Это знак особого расположения.

Вернувшись с жарким из индиейки, хозяин усадьбы повёл неспешный разговор:

— Вам, юноша, может показаться необычным наш образ жизни. Дело в том, что я в последние годы полюбил готовку, но времени на это хобби категорически не хватает.

— Получилось отменно, — признал я.

— Благодарю, — сухо улыбнулся зельевар. — Видите ли, у кулинарных изысков и приготовления зелий много общего. Думаю, в этом и кроется причина моей увлечённости.

— А какое отношение к готовке имеют керамбиты? — я решил добавить в диалог щепотку перца.

— К готовке — никакого, — Вешенский подложил себе и мне по ложке салата из морепродуктов. — А к вам — самое непосредственное.

— Проверка.

— Она самая.

— И что вы увидели, если не секрет?

— Не секрет, — Игорь Игнатьевич отпил немного белого вина из своего бокала. — Вы действовали на автомате, что говорит о серьёзной подготовке. Многолетней подготовке. А это идёт вразрез с тем образом... молодого повесы... к которому я привык на протяжении последних лет.

— Не помню, чтобы мы встречались.

— И не вспомните, — ухмыльнулся зельевар. — Когда аналитики просчитывают родство на десятилетия вперёд, главы родов следят за потенциальными... женихами. Раз уж мы заговорили откровенно, я наблюдал за тобой, Витя, примерно с пятилетнего возраста. Не против, если на «ты»?

— После такого обеда — не против.

Игорь Вешенский коротко хохотнул.

— Так вот, меня не проведёшь. Ты изменился за этот год и очень серьёзно. Заметь, — зельевар перехватил мой настороженный взгляд, — я не пытаюсь выяснить, в чём причина столь основательных... метаморфоз.

Пригубив из своего бокала, жду продолжения.

— Второй момент, — Вешенский отрезал ножом ломтик балыка. — Ты заслонил собой девушку, убрав её с линии поражения. Опять же, действуя на инстинктах. Что само по себе похвально. И, наконец, ты не позволил вскрыть себе вены. В реальной схватке я остался бы лежать на полу. И это меня безмерно удивило, поскольку кое-какой боевой опыт у меня имеется. Учился в Магикуме, сам понимаешь.

— Было бы забавно, — заметил я, — ничего не сделать в сложившихся обстоятельствах. И умереть в гостиной вашего дома. Как вы представляете себе кровную вражду с бывшими императорскими щитами?

— Очень хорошо себе представляю, — парировал Вешенский. — Мы с твоим почтенным батюшкой служили в одном отряде сдерживания. Он был моим командиром.

— Вот оно как.

— Да, так. И я знаю, что он пришёл бы сюда за моей головой, несмотря на давнюю дружбу.

— И всё же пошли на риск.

— О, никакого риска, — мужик небрежно взмахнул вилкой. — Я моментально заштопал бы твои царапины. Ещё и целебным эликсиром угостил бы на посошок.

— Как всё ловко складывается.

Даша внимательно слушала наш разговор, но благоразумно помалкивала.

— Но самое примечательное, — прожевав кусочек балыка, выдал отец моей дамы, — это твоё оружие.

В лице я не изменился, но внутри всё напряглось.

— «Барс», — Вешенский словно попробовал это слово на вкус. — Оружие спецподразделений, которое в обычных магазинах не продаётся.

— Вдруг это муляж, — хмыкнул я.

— Нет, — дотошный фармацевт качает головой. — Не муляж. Я насмотрелся на такие игрушки в посольстве. У нас половина сотрудников была из внешней разведки. И всё умели вытаскивать пушки из ноосферы. Вот прям как ты.

— Интересная теория, — я изобразил сарказм. — Получается, я — это не я. Меня подменили нынешним летом. Вероятно, Виктора Корсакова убили, а на его место прислали переделанного биомагами агента. Для слежки за императорским щитом, вдруг крамольные мысли думает. Заодно можно поступить в Магикум и потратить там пять лет на изучение дисциплин, которые я давно знаю.

Мой шутливый тон Игорь Игнатьевич оценил.

Но не повёлся.

— Ёрничаешь. Я обдумывал другие схемы, но пока не стану их озвучивать.

— Папа — известный конспиролог, — Даша решила разрядить напряжение, которое мы нагнетали. — У него всё не так, как на самом деле.

— Лучше здоровая паранойя, — изрёк сослуживец бати, — чем дубовый гроб в раннем возрасте.

— У меня действительно есть «барс», — сдался я. — И право на его ношение тоже есть. Каким образом я его получил, озвучивать не стану. А вам выяснять не советую.

Вешенский не был человеком, которому безнаказанно угрожает каждый встречный. И полыхнувшее в зрачках фармацевта тёмное пламя дало мне знать, что я чуть было не пересёк красную линию. Здравомыслие возобладало. Зельевар понял, что с владельцем «барса» ругаться не стоит. Не знаю, какие теории перевернулись в голове этого нелюдимого интеллектуала, но он решил оставить их при себе.

— Поверю на слово, — Игорь Игнатьевич сделал глоток из бокала и продолжил трапезу. — Ты мне нравишься гораздо больше, чем... твоя прежняя версия. Однако войди в моё положение. Я обеспокоен событиями, произошедшими в «Филимоново». Мимы, неизвестные злоумышленники... И навыки, которых по всем законам логики у тебя не должно быть.

— И всё же, — я посмотрел в глаза фармацевту, — вы согласились на то, чтобы я составил партию Даше.

— Людям