Я заковылял к тележке. Двигался я очень медленно, но тот, в скафандре, был еще неповоротливей. Он с лязгом тащился за мной. Я добрался до тележки, на которой не оказалось никого живого, только два трупа. Вскарабкавшись, нажал рычаг. Тележка мягко покатилась мимо человека в скафандре и задела его, сбив с ног. Падая при повышенной гравитации, кости сломать проще простого. Противник больше не вставал.

Я доехал до двери, сполз с тележки и потянулся к замку. Мысленно обругал себя за то, что придумал такой длинный код. Наконец набрал его – и услышал шум позади. А в следующий миг на меня навалилась ужасная тяжесть.

Я не мог шевельнуться; грудь была притиснута к пульту замка. От давления трещали ребра, а оно все усиливалось. Я с неимоверным трудом повернул голову. К двери меня прижимала тележка. Человек в скафандре, которого я уже сбросил со счетов, с дикой силой давил на рычаг. Я попытался крикнуть, напомнить ему, что без меня не получится управлять кораблем. Но не смог выдавить ни слова. Я почувствовал вкус крови во рту и попытался вздохнуть. И тоже не смог. А потом потерял сознание.

3

Когда я очнулся, моя грудь была уже свободна, но перед глазами плескался красный туман боли. Я лежал на спине, а вокруг столпились люди.

В голове стоял звон. Я попытался сесть – не получилось. Рядом возник Крамер и всадил мне в руку иглу шприца. Выглядел он паршиво: лицо забинтовано, вокруг глаза синяк. Заговорил приглушенно – мешала повязка на челюсти.

– Это поможет вам оставаться в сознании, чтобы ответить на несколько вопросов, – сказал он. – Вы дадите мне коды к замкам, чтобы мы сошли с самоубийственного курса. Возможно, тогда я стану вас лечить.

Я не ответил.

– Некогда играть в молчанку, кретин! – Крамер яростно ударил меня кулаком в грудь.

Наверное, только благодаря его уколу я не вырубился. Какое-то время не мог дышать, пока Крамер не дал мне пару раз глотнуть кислород. Неужели он настолько глуп, чтобы верить, что я могу отдать свой корабль?

Когда в голове немного прояснилось, я решил заговорить. Прохрипел нечто невнятное, но затем обрел голос.

– Крамер, – сказал я.

Он склонился ко мне:

– Слушаю.

– Отнесите меня к лифту. И оставьте там одного. Это ваш единственный шанс.

Мне эта речь показалась очень длинной, но она никак не подействовала. Крамер ушел, но сразу вернулся и продемонстрировал мне большой скальпель из своего медицинского набора.

– Позабавлюсь с твоим лицом. Превращу тебя в музейного уродца. Но если сейчас же заговоришь, то, может, и передумаю.

Я увидел на его запястье часы. Голова работала плохо. Каждый вздох давался с большим трудом. Мы должны настичь чужака через час десять минут.

Все казалось простым. Мне необходимо вернуться на мостик до того, как произойдет встреча. Я сделал еще одну попытку.

– Остался час, – сказал я.

И тут Крамер потерял контроль над собой. Он вонзил скальпель мне в лицо, визжа сквозь зубы. Я отдернул голову, и скальпель разрезал мне скулу вместо того, чтобы снести губы. Я едва ощущал боль.

– Мы погибнем из-за твоего идиотизма! – завопил Крамер. – Я теперь капитан! Я освободил тебя от должности как неугодного команде! А теперь открывай секции, не то на ремни порежу!

Он держал скальпель перед моим носом в дрожащем от ярости кулаке. Хромированное лезвие было покрыто тонкой розовой пленкой.

Я собрался с силами и снова заговорил:

– Я должен уничтожить корабль мэнчжи. Отнесите меня к лифту и оставьте там.

Я хотел сказать еще кое-что, но пришлось замолчать, чтобы перевести дыхание. Крамер куда-то исчез.

Я понял, что теряю сознание. Казалось, меня сжимает огромная мягкая лапа. Я попытался перевернуться. Очень старался, и это получилось. Я услышал, как Крамер говорит, а другие голоса отвечают, но не хватало сил разобрать слова.

Я лежал вниз лицом, головой к стене. Передо мной было черное пятно двери. В мозгу немного прояснилось. Должно быть, препарат Крамера все еще действовал. Я повернул голову и увидел, что Крамер стоит с пятью другими членами команды, и все они говорят разом. Очевидно, людей тревожили неконтролируемые вспышки ярости Крамера. Люди хотели, чтобы я оставался в живых. Но Крамер не терпел никаких возражений. Спор становился все яростнее. Затем к воплям добавились звуки потасовки.

Я обнаружил, что лежу шагах в двадцати от лифта. Слишком далеко. Дверь передо мной, насколько я помню схему корабля, ведет в маленький в служебный отсек, где нет ничего, кроме приемника отходов. Но она может запираться изнутри, как и двери всех прочих служебных отсеков.

Я не стал раздумывать об этом, а решил подняться. Полностью сосредоточился на этом усилии и выбросил из головы мысль, что при первом же моем шаге все семеро могут наброситься на меня. Крики не утихали. Повернув голову, я увидел, что Крамер с кем-то дерется.

Просунув руки под грудь, я чуть приподнялся и подтянул колено под живот. Чувствовал, как концы сломанных ребер трутся друг о друга, но боли не было, – все та же мягкая лапа. Я встал на четвереньки, нашел дверную задвижку и вложил все силы в рывок к ней. Палец попал точно в цель, дверь раскрылась, и я упал лицом вниз; но я уже был внутри. Еще рывок. Я за порогом, и дверь с лязгом закрылась за мной. Лежа на полу, я потянулся к пульту замка. Едва щелкнул язычок, как в дверь ударили снаружи – раз, другой… Они опоздали буквально на секунду.

Было темно. Я лежал на спине и чувствовал, как по груди и руке пробегают волны того, что могло быть только болью. У меня несколько минут, чтобы собраться с силами, прежде чем мятежники вскроют дверь.

Очень не хочется закончить вот так – не потому, что нас победят, а потому, что мы сами сдадимся. Мой бедный мир, уже не зеленый и не добрый, мы твоя последняя надежда. Но где-то здесь, вдали от родной планеты, мы поддались одиночеству и пали духом. Успех уже совсем рядом, только руку протяни, но вместо этого в панике и безумии мы уничтожаем сами себя.

В голове мутилось. Казалось, что я на мостике – отдыхаю на кушетке, а рядом стоит Клэй. Время будто остановилось… Вдруг я понял, что лежу на полу в крошечной комнатушке и вот-вот вышибут дверь. Но возле меня действительно кто-то стоял.

Я был настолько измучен, что даже не испытал разочарования. Я и не надеялся на большее, чем короткая передышка.

Дверь по-прежнему заперта. Я не заметил этого человека, когда ввалился сюда. Должно быть, он тут прятался. Но почему бросил свой боевой пост?

Он стоял надо мной в засаленном комбинезоне и ухмылялся. Потом поднял руку. Я не шелохнулся. Я стал равнодушен к ударам, поскольку не чувствовал их.

Но тут я увидел, что стоявший просто отдал честь.

– Разрешите доложить, сэр, – сказал он. – Астронавт первого класса Томас.