доверие. Как сказал бы председатель правления банка "Хамброс" в ХХ веке: "Наша задача - грамотно размножаться". Семейная структура также гарантировала сохранение капитала банка.

Кроме трех сестер - Сары, Мэри и Джульетты - у Пьерпонта был младший брат Джуниус Младший, которого ласково прозвали "Доктор", умерший в 1858 г. в возрасте двенадцати лет. Поэтому именно на Пьерпонта, единственного оставшегося в живых наследника мужского пола, Джуниус Морган проецировал свои имперские амбиции, готовясь к которым, он дал ему джентльменское образование. Чтобы он мог свободно владеть иностранными языками и подготовиться к ведению мирового бизнеса, Джуниус в 1854 г. отправил Пьерпонта в Институт Силлига, школу-интернат на Женевском озере. Затем в 1856 г. последовала учеба в немецком университете в Геттингене, где Пьерпонт наслаждался блестящим товариществом студенческих клубов. Он был щеголеватым, франтоватым юношей, неравнодушным к жилетам в горошек, ярким кафтанам и клетчатым брюкам. Уже стесняясь своих кожных высыпаний, он избегал популярных студенческих дуэлей, которые могли изуродовать его лицо.

На протяжении всей своей жизни Пьерпонт не отличался ни интеллектуальной любознательностью, ни склонностью к теоретизированию, а в Геттингене он больше всего преуспел в математике. Под грубоватой мальчишеской развязностью скрывалась его чувствительность к искусству. Он коллекционировал автографы президентов и известных деятелей, а также разбитые осколки витражей, найденные в закромах соборов. Впоследствии эти осколки будут вмонтированы в окна Западной комнаты его знаменитой библиотеки.

Джуниус Морган опасался вспыльчивости своего сына и стонал друзьям: "Я не знаю, что мне делать с Пирпонтом". Он говорил, что мальчика нужно "сдерживать", и старался привить ему сильное чувство ответственности. Когда Пьерпону исполнился двадцать один год, Джуниус сказал ему, что он "единственный, к кому [семья] может обратиться за советом и руководством, если меня заберут у них... Я хочу внушить тебе необходимость подготовки к подобным обязанностям - постоянно иметь их в виду, быть готовым принять и выполнить их, когда они будут возложены на тебя". Весомые наставления для молодого человека.

После того как Пирпонт начал работать в компании Duncan, Sherman в паническом 1857 году, он проявил удивительную, но тревожную предусмотрительность. Во время посещения Нового Орлеана в 1859 г. он вступил в необдуманную, несанкционированную спекуляцию. Он поставил капитал фирмы на груз бразильского кофе, который прибыл в порт без покупателя. Он купил всю партию на сайте и быстро перепродал ее с прибылью. Это первое доказательство его уверенности в себе привело в ужас серых людей из компании Duncan, Sherman. Возможно, именно на основании этого инцидента фирма отказалась сделать Пирпонта своим партнером. В 1861 г. он отправился в самостоятельное плавание, создав вместе со своим двоюродным братом Джеймсом Гудвином компанию J. P. Morgan and Company по адресу 54 Exchange Place. В возрасте двадцати четырех лет он стал нью-йоркским агентом компании "Джордж Пибоди и компания". (Эта компания J. P. Morgan and Company просуществовала недолго. Название будет возрождено в 1895 г.). На фотографии Пирпонта, сделанной в этот период, видно, что он утратил свой подростковый легкомысленный вид. Он стал крепким и красивым, с усами ручкой, полными губами и напряженным взглядом. В отличие от спокойного взгляда отца, его взгляд уже казался беспокойным.

Важной частью обязанностей Пирпонта в Нью-Йорке было снабжение отца политической и финансовой информацией. Торговые банки нуждались в новостях о финансировании правительства или кредитоспособности компаний-клиентов и ценили такую информацию. В Фолкстоне у Ротшильдов была знаменитая стая почтовых голубей и курьерские лодки. Талейран в одном из своих знаменитых сетований вздыхал: "Английское министерство всегда информируется обо всем Ротшильдами за десять-двенадцать часов до того, как приходят депеши лорда Стюарта".

Пирпонт начал составлять пространные письма отцу с описанием политических и экономических условий в Америке и вывешивать их на Нассау-стрит. Для этих отчетов он отводил вечера вторника и пятницы. В течение тридцати трех лет Джуниус не только переваривал их, но и переплетал, как священные реликвии, и ставил на свою полку. Будучи менее сентиментальным, чем Жюниус, или, наоборот, придя в ужас от их содержания, Пьерпон сжег коллекцию в 1911 г., через двадцать один год после смерти своего отца.

В течение этих тридцати трех лет Юниуса и Пьерпонта связывали интенсивные отношения, несмотря на географическую удаленность. Им удавалось проводить вместе огромное количество времени: осенью каждого года Юний совершал ежегодную поездку в США продолжительностью до трех месяцев, а весной Пьерпонт совершал свое ритуальное паломничество в Лондон. Но их разлука в другое время года только усиливала тревогу Джуниуса по поводу того, что он не может укротить своенравный характер своего сына. Он пичкал бедного мальчика бесконечными советами и был полон максим. Ни один аспект жизни Пирпонта не был настолько тривиальным, чтобы остаться без внимания. "Ты слишком быстро избавляешься от еды, - говорил он ему. "Если ты будешь продолжать в том же духе, у тебя не будет здоровья".

Во время Гражданской войны Пирпонт подтвердил опасения своего отца относительно его опрометчивости. В 1861 г. на фоне безумного ажиотажа на Уолл-стрит Пьерпонт профинансировал сделку, которая если и не была беспринципной, то свидетельствовала о явном недостатке рассудительности. Некий Артур М. Истман приобрел пять тысяч устаревших карабинов Hall, хранившихся в то время на государственном оружейном складе в Нью-Йорке, по цене 3,50 долл. за штуку. Пирпонт одолжил 20 тыс. долларов Саймону Стивенсу, который купил их по 11,50 доллара за штуку. Нарезка гладкоствольного оружия позволила Стивенсу увеличить дальность и точность стрельбы. Он перепродал их генерал-майору Джону К. Фремонту, в то время командующему войсками Союза в Миссури, по 22 доллара за штуку. В течение трех месяцев правительство выкупило свои собственные, теперь уже измененные, винтовки по цене, в шесть раз превышающей их первоначальную стоимость. И все это было профинансировано). Пирпонт Морган.

Степень вины Пирпонта в деле с карабином Холла обсуждается бесконечно. Неоспоримым фактом является то, что он рассматривал Гражданскую войну как повод для наживы, а не для службы, хотя у него был альтернативный пример для подражания - его дед, преподобный Пирпонт, служивший капелланом в армии Союза, когда она стояла лагерем на Потомаке. Как и другие обеспеченные молодые люди, Пирпонт заплатил 300 долл. за своего заместителя, когда его призвали в армию после Геттисберга - обычная, хотя и несправедливая практика, которая способствовала призывным бунтам в июле 1863 года. (Будущий президент США Гровер Кливленд также нанимал дублера, хотя ему нужно было содержать овдовевшую мать). В более поздние годы Пьерпонт с юмором называл своего доверенного лица "другим Пьерпонтом Морганом" и субсидировал его. Во время войны он также занялся дикими спекуляциями в печально известной