Разумеется, Варя знала о моем аресте. И вещи мне в камеру еще позавчера передала. Но о свидании речи пока не было… Да и захотела бы она со мной видеться после того, что произошло?

Мне не хотелось, но я согласился на предложение Вадима и взял вину на себя. Но при этом официально признался в том, что Кристина и Марина были моими любовницами. А Варю вызывали на допрос и спрашивали, что знает она об этих женщинах. Такая вот петрушка – мелко нарезанная и как соль на мои раны.

Варя узнала все, только вот Кристина не желала соглашаться с тем, что спала со мной. Мне бы радоваться, но, увы, своими показаниями она ставила крест и на моей защите, и на мне самом. Оказывается, ни со мной она не спала, ни с Левой. Со мной познакомилась в фитнес-клубе, но в гости не звала. Я сам пришел, без приглашения, и еще Баянова с собой привел. Мы устроили пьянку, она попыталась нас выгнать, но, поскольку из этого ничего не вышло, ушла сама. И подалась к матери, у которой находился ее ребенок…

Кристину можно было понять. Она устраивала свою жизнь, и ей не нужна была дурная слава. Но меня ее «невинность» могла утопить…

Но Кристина где-то там, а Варя здесь. И прическа у нее свежая, и макияж. Рубашечка на ней интересная, скрывающая жировую массу на животе, джинсы туго обтягивают длинные и все еще красивые ноги. Ей бы еще туфли на шпильке, но каблук средний. Прическа скромная, макияж спокойный, не кричащий. Она знала, куда шла. Она же не проститутка, которую купил заключенный, а жена, пришедшая на свидание с арестованным мужем. И поведение соответствующее, и вид…

Но при всей своей непритязательности Варвара выглядела необыкновенно хорошо. Вернее, непривычно. И заметная полнота, как мне казалось, практически не портила ее. И ноги у нее красивые, соблазнительной формы… Или она действительно похорошела с тех пор, как я ее не видел, или это во мне произошла переоценка ценностей. А может, и то, и другое.

Ломка понятий во мне действительно произошла. Раньше казалось, что я недостаточно успешен, и дом не так хорош, и жена толстая. И Вите Булахову я завидовал… Я и сейчас ему завидовал, но исключительно потому, что Витя сейчас на свободе. А дом у меня прекрасный, и завод не такой уж маленький, и жена вовсе не так плоха, как я думал по непричесанной своей глупости… Вернуться бы домой с чистой совестью, жить и работать, как прежде. Жить и работать в полное свое удовольствие. И жене бы слова плохого не сказал. И не гулял бы больше…

Но переоценка ценностей уперлась в глухой тупик. Ценности-то, может, и поменялись, а дело мое осталось без изменений. Сегодня утром мне предъявили обвинение в убийстве, а уже в ближайшее время будет этап, который отправит меня в следственный изолятор. И – прощай, Варвара… Сейчас она скажет, что проклинает меня за измены и берет развод. Развестись мы можем автоматически, сразу после приговора суда…

Но почему у Вари такие тяжелые сумки, если она собирается отречься от меня? И злости в ее глазах я не видел.

Я подошел к ней, поставил сумки на шконку. Хотелось обнять ее, но уместно ли это? Пока искал ответ на этот вопрос, Варя сама обняла меня и стала вдруг целовать – в щеки, в губы, в шею.

Я отстранился от нее, помог сесть и, переведя дух, произнес:

– Жуть, как по тебе соскучился.

– А по Кристине? – Вопрос прозвучал спокойно, без истерического надрыва, но уж лучше бы она закричала.

– Нет… – опустил я голову. – И по Марине тоже.

– Скажи, что это было ошибкой.

Варя не требовала, а просила, но вид у нее был вовсе не умоляющий. Она смотрела на меня без вызова и злости, но я бы не назвал ее взгляд мягким.

– Это было ошибкой, – выдавил я. – Сам не знаю, как вышло. Не хотел, а вышло…

Судя по ее настроению, Варя должна была мне поверить.

– Все ты хотел. И все ты знал… Я тебе надоела? – без всякого упрека спросила она.

– Нет, конечно… У меня и в мыслях не было с тобой разводиться…

– Плохо.

– Плохо, что не разводиться? – похолодел я.

– Нет, плохо, что тебя занесло… Обещай, что больше не будешь, – мягко потребовала она.

– Да не вопрос! Конечно, не буду!

– Я разговаривала с твоей Кристиной… – как о чем-то вполне обыденном, вдруг сказала она.

– Ты?! С ней?! – Я озадаченно уставился на Варю.

– И с Толстоноговым говорила…

– Ну, он же допрашивал тебя, – кивнул я.

Увы, но Вадим оказался прав. Его отстранили от дела, и сейчас мной занимался другой следователь. Но версия об убийстве в состоянии аффекта не изменилась. И адвокат работает в том же направлении. Хороший адвокат, дорогой. Варя об этом позаботилась.

– Не перебивай… В твоем деле нужно убить двух зайцев. Ревность и тяжкое оскорбление. И оба этих зайца бегут к этой Кристине…

– Ты прямо как следователь, – с грустной усмешкой заметил я.

Варя действительно выглядела сейчас как официальное лицо – строгая, сухая и даже слегка отчужденная. Не помнил я ее такой…

Мы познакомились восемь лет назад. Она работала в обычном продуктовом магазине, в который я зашел совершенно случайно. Может, мы бы и не познакомились, если бы не какой-то алкаш, который вдруг начал оскорблять Варю. Дескать, сдачу она ему неправильно дала. Она мне тогда показалась тихой, беззащитной, даже слова не сказала этому козлу. Неудивительно, что я решил за нее вступиться. Алкаша можно было урыть, что называется, не отходя от кассы, но я не захотел устраивать склоку. С барского плеча отвалил ему недостающую десятку и в грубой форме, хотя и без мата, послал к Макару с его телятами…

– Я не следователь, – с самым серьезным видом покачала она головой. – Я твой адвокат.

– У меня есть адвокат.

– Один адвокат хорошо, а два – лучше, – улыбнулась Варя.

– Два зайца, два адвоката… По адвокату на каждого зайца, – невесело заметил я.

– А зайцы бегут к Мусатовой. Ты застал ее в постели с Баяновым, приревновал. Баянов мог бы извиниться, но он, напротив, стал тебя оскорблять. И выпить заставил. И еще глумился над тобой, сказал, что и с женой переспит, и с дочками… Так было?

– Так все и было на самом деле. Про дочерей он не говорил, но про тебя сказал. Сегодня, сказал, с Кристиной, завтра с тобой…

– Я не знаю, что говорил тебе он, но знаю, что сказала Мусатова. Она не хочет подтверждать твои слова…

– Есть такое, – уныло кивнул я. – Не хочет быть сорокой-белобокой.

– Белобокой?

– Этому дала, этому дала… Она замуж хочет, а кто ее такую возьмет?

– Это ее проблемы, – отрезала Варя.

– Ее проблемы зарывают меня в землю.

– Не зароют. Она скажет правду.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что у нее соседи есть. И они видели, как Мусатова таскала к себе Баянова… – пренебрежительно произнесла Варя. – Реальность расходится с официальными показаниями, за такое дело и срок можно схлопотать.