– Жана Кальвина, – начал было Бладшот, но тут же умолк и повернулся к Кей Ти. – А вы разделяете его взгляды на свободу воли?

– Чемпионат Лиги Патриотов? – вместо ответа спросила она. – Золото. Счет восемь-ноль. Кто победил?

– Карина Тор… – Внезапно осекшись, Бладшот пригляделся к ней. – То есть, вы.

Кей Ти усмехнулась и подмигнула ему.

Хартинг откашлялся.

– Наниты – по сути, подвижные микропроцессоры, встроенные в ваш мозг и поставляющие вам ответы на вопросы самого широкого спектра, как полноценная информационно-поисковая система, – сияя от гордости, пояснил доктор. – Просто невероятно!

– Невероятно? – переспросил Бладшот.

– Да!

Казалось, доктор вот-вот запрыгает от восторга.

Тем временем Бладшот пытался осмыслить услышанное и оценить возможное развитие событий. Вся его электронная начинка, вся эта операция наверняка обошлась недешево. Если Хартинг говорит правду, его потенциальная мощь действительно невероятна. Значит, без оговорок, без узды, без надзора – никак, и это заставляло задуматься: свободен ли он? Если даже забыть о необходимости «перезарядки», оказаться в клетке, какой бы, хоть и странной, но уютной она ни была, ему ничуть не хотелось. Ладно. Решение он примет, когда узнает, кто он такой и что с ним произошло – при этакой электронной начинке это труда не составит.

Бладшот ненадолго сосредоточился, но…

– Отчего я о себе нигде ни слова не нахожу? – в конце концов спросил он.

В кабинете стало так тихо, что Бладшот смог расслышать и голоса техников, и шум станков за стеной, и даже едва уловимое шипение дыхательного аппарата Кей Ти.

– Оттого, что ищете персональные сведения о погибшем в бою солдате войск специального назначения, участника операций сугубой секретности, – пояснила девушка.

Ладно, допустим… и все равно что-то тут было не так. Если у него имелась семья, имелись друзья, хоть какой-то след наверняка бы отыскался.

– Да, – поддержал ее Хартинг, – и, к тому же, все это у вас в прошлом. Ну, а сейчас перед вами будущее. Здесь вы – один из нас. Мы – ваша семья, которой у вас, похоже, никогда не было.

Закатав рукав, Хартинг продемонстрировал Бладшоту весьма впечатляющую с виду полнофункциональную искусственную руку. В протез был даже вмонтирован небольшой сенсорный экран.

– Послушайте: мальчишкой я играл в теннис, да так, что меня прочили в звезды. Когда мне исполнилось пятнадцать, у меня обнаружили рак, и руку – полугода не прошло – пришлось ампутировать. Но мне повезло. Вместо того, чтоб горевать об утраченном, я начал думать над тем, что мог бы создать. И вот теперь солдат, потерявший руку… – Хартинг обрушил кулак на металлическую столешницу, оставив в ней порядочную вмятину, – получит новую, еще лучше прежней!

Бладшот покосился на вмятину в столешнице и вновь перевел взгляд на доктора.

– Понимаю, все это должно произвести на меня впечатление, но есть тут одна загвоздка: я ведь не знаю, что потерял.

И вправду, его никак не оставляло чувство, будто он лишился не только своего «я», отчетливая, мучительная тоска по чему-то неведомому.

– Здесь, в «Ар-Эс-Ти», вы – свой. Член семьи, которой вы никогда не имели. И в этой семье… – доктор ослепительно улыбнулся. – В этой семье вас называют «Бладшот».

Бладшот молча взирал на него. Он понимал, что к этому все и придет: в конце концов, проект назван именно так. Понимал… и все же не оставлял надежды на настоящее имя, надежды снова почувствовать себя собой, пусть даже новую личность придется строить с нуля. Но нет, не тут-то было. Он – всего-навсего научный эксперимент.

– Вот, значит, как? – наконец спросил он.

Голос его даже не дрогнул.

– Именно, – с улыбкой ответил Хартинг.

Сказано это было вполне приветливо, но непреклонно.

Прозрачный скоростной лифт понес всех троих вниз вдоль стены высотного здания. От быстроты спуска с семьдесят пятого этажа в подвал захватило дух.

Бладшот послушно шел за Хартингом и Кей Ти. Экскурсия по Стране Технологических Чудес продолжалась, и он почел за лучшее не возражать. До тех пор, пока от них зависит перезарядка его батарей, со свободой выбора у него небогато. Сейчас его жизнь в их руках. Какой-то инстинкт (надо думать, приобретенный в ходе спецназовских тренировок) подсказывал: необходимо как следует разведать обстановку, собрать побольше данных, тем более, что теперь на его стороне этакая сверхспособность – всезнание…

Нелепость ситуации заставила невольно улыбнуться.

Итак, решено. Для начала – разобраться в обстановке, а уж после – думать, как быть.

Все трое вошли в просторный, многоуровневый спортивный комплекс. Первым делом Бладшоту бросился в глаза олимпийских размеров плавательный бассейн, озаренный спокойной, неяркой, голубой, точно излучение Черенкова, подсветкой. Слева, на высоте полуэтажа от кромки бассейна, располагались рычажные тренажеры, силовые рамы и несколько крепких боксерских мешков. Нижний уровень рядом с бассейном был разделен надвое. Открытую часть украшала пара надежных, исключительной прочности беговых дорожек, а также богатая коллекция деревянных манекенов для рукопашного боя и стоек с гантелями. Часть, отгороженную пуленепробиваемым стеклом, занимал стрелковый тир. За такой комплекс, оборудованный последними новинками реабилитационной и тренировочной техники, Администрация по делам ветеранов прикончила бы кого угодно. Все это выглядело, будто гибрид военно-промышленного спортивного зала с комплексом физподготовки НАСА.

«Может, теперь я – какой-нибудь ученый-ракетчик?»

Нет, невзирая на всю свою электронную многомудрость, в этом Бладшот отчего-то сомневался.

В тренировочном зале обнаружилась пара новых лиц. Первый, на вид – латиноамериканец, затянутый в замысловатый, усеянный рядами линз разгрузочный жилет, с серьезным выражением на лице орудовал ножом, атакуя деревянный столб-манекен для отработки приемов кун-фу. Даже отсюда, издали, Бладшот прекрасно видел, насколько он точен и быстр. Второй оказался белым, могучего сложения и устрашающей внешности парнем. Волосы его были зализаны назад, лицо поросло щетиной, а из одежды на нем имелись только шорты. Обе ноги ниже колена ему заменяли электронные протезы, выглядевшие в точности как ноги робота, но действовавшие, насколько Бладшот мог судить, ничуть не хуже настоящих. Обоим было слегка за тридцать, и обоих следовало счесть крайне опасными. Таких же хищников, как он сам, Бладшот узнал с первого же взгляда. Оба всего на миг – ровно настолько, чтоб оценить новоприбывшего – оглянулись на него.

– Отделение реабилитации. Здесь пациенты испытывают возможности новых протезов, новых тел, – объяснил Хартинг, увлекая Бладшота с Кей Ти за собой, через зал.

– По-моему, вы говорили, что я – единственный в своем роде.