– Ну почему, твою мать, утро всегда наступает так рано? – хныкал он.

Я расстроенно вздохнул, подтянул простыню, чтобы перегнуться и подобрать с пола скомканные джинсы с так и торчавшими внутри них трусами-боксерами.

– Пить больше не буду никогда, – пообещал Дрю.

– Ты говорил это на прошлой неделе, брат, – напомнил я ему и откинул с себя простыню, чтоб одеться.

Что. Это. Такое?

– О. Твою ж мать. Мать твою ети!

Это не к добру. Это и впрямь совсем-совсем не к добру.

– А! Да что случилось-то? – Дрю снял руку с глаз и резко сел.

– У меня что-то с перцем не так. Он кровянит. Дрю, У МЕНЯ ПЕРЕЦ КРОВЯНИТ!

Я визжал, как девчонка. Я это понимал, он это понимал, а вскоре и весь дом это понял бы. Но у меня на трусах пятна. Вы меня слышите?! У меня началось кровотечение. ТВОЮ МАТЬ! Кровянить он не должен. Ни в коем разе.

За секунду у меня перед глазами промчалась вся жизнь, я шумно вдохнул носом воздух и понял: мне кранты. Разрыв сердца. Дышать не могу. Не так много я знаю о жизни (в том числе и в половой), но зуб даю, что правила гигиены не забыл. Правило номер один: никаких кровянистых пятен на трусах. Чистота – залог здоровья. Правило номер два: смотри правило номер один. Никакого правила номер два нет!

Уж не спал ли я с психопаткой, решившей мне все порезать, как тыкву на Хэллоуин, пока я спал? Или, может, у нее в интимном месте зубы? Отец, когда я был подростком, предупреждал меня: держись от женщин подальше, сынок, кусаются. Я думал, он шутит. О боже, взглянуть нет сил. А вдруг кусочек оттяпан?

– Успокойся. Это не в нашем стиле, но давай оценим ситуацию трезво, – выговорил Дрю, закинув ногу на ногу и обхватив сведенными ладонями колено. – Не заметил ли ты у себя следующего: ранее не наблюдавшихся выделений, жгучей головной боли, першения в горле, хронического поноса или излишнего потения ночью?

И все это – идиотским голосом под рекламный ролик про сифилис.

– Козел ты! Нет. Никаких признаков не было. Просто у меня на перце кровь, – раздраженно ответил я, тыча пальцем в осложнение, но не в силах глянуть туда.

Дрю склонился и внимательно оглядел мой пах.

– По мне, все в норме, – сказал он, пожав плечами, и встал. – Знаешь что? Ты, видать, подцепил единственную девственницу во всей общаге.

Я так и сел. Спасенный перец болтался меж ног по ветру, челюсть отпала сама собой.

Что? Быть того не может.

Я проинспектировал себя от живота и ниже, убедившись, что кровавая резня, которую я сначала представил, мне привиделась. Никто над моим перцем мотопилой не надругался. Так, всего-то несколько красноватых полосок. Хотя – на мне, кажется, презерватив был. Как же, черт побери, такое могло случиться? Ведь было время, еще в школе, когда мы из этих проклятых штуковин водяные пузыри делали и никак не могли добиться, чтоб они лопнули, даже когда мы их прямо на гвозди бросали. Какое фуфло! Именно в тот раз, когда нужно, чтоб презерватив остался целехоньким, он решает заявить: «А вот накось-выкуси». Что-то вроде тупой анархии нерастянутых резинок.

Впрочем, тут другое куда важнее: с чего бы это она меня своей целкой одарила? Зачем это девчонка позволила мне такое, когда я совсем лыка не вязал, не мог ей хоть какое-то удовольствие доставить? Вот завал так завал – песня! Я ее от секса, наверное, навеки отвратил. Наверное, думает сейчас: «Это всерьез? Это такого-то я ждала? Ни фига себе».

– Я должен выяснить, кто она такая, Дрю. Нужно извиниться, – бормотал я себе под нос, вставая с кровати и натягивая боксерки с джинсами.

– Ну, чел, ты даешь! Даже как ее зовут, не узнал? Ну ты и елдофон! – со смехом выговорил Дрю, вышагивая к двери в спальню и распахивая ее.

Я натянул через голову футболку и последовал за ним, вбивая на ходу ноги в туфли.

– Спасибо, Дрон, что успокоил меня, теперь мне куда легче. Серьезно. Ты пипец какой друг, – язвительно шипел я, пока мы петляли по дому, полному студентов в отключке.

– Слушай, братан, я-то при чем, если ты трахнулся и нарвался? – недоумевал он, переступая через какую-то голую девчушку, у которой из одежды было только сомбреро на голове, и толкая входную дверь.

– Я не трахался и не нарывался. Напомню, если ты это проглядел: утром я проснулся в постели один как перст.

– И перст этот был у тебя в жуткой кровище, – прибавил Дрю, выходя на ступеньки крыльца.

– Не напоминай, – повторил я со стоном. – Черт! Я должен найти эту девушку. Как думаешь, не слишком нагло будет попросить твоего отца дать мне частного детектива, чтобы выяснить, кто она такая?

Отец Дрю несколько лет назад открыл собственное частное сыскное агентство, когда пришел к выводу, что соблюдение правил полицейского управления никак не вяжется с его напряженным графиком.

– Ты спрашиваешь, будет ли это правильно с этической точки зрения? Или тебе совет нужен, не считаю ли я, что лучше этого не делать? Потому как это, друг мой, два совершенно разных вопроса, – ответил Дрю, переходя улицу и забираясь в свой автомобиль, припаркованный у тротуара. Ну, если Дрю хоть что-то взял от своего отца…

– Дрон, я обязательно должен ее найти, – сказал я, пока он заводил машину.

– Значит, будем ее искать, мой коварный целкокрад!

– А мы ее так и не нашли, верно, крутой ты наш парень? – бормотал я, все еще считая, что Дрю сидит со мною рядом за стойкой бара.

– Вы к кому-то конкретно обращаетесь или рюмки вам обычно отвечают? – послышался в ответ совсем незнакомый голос.

* * *

– А теперь обратите, пожалуйста, внимание на то, что держит Клэр, он называется «Королевский шалунишка». У него четыре скорости: «да», «еще», «быстрее» и «на всю катушку, блин». А также стимулятор G-точки, который наверняка пощекочет вам не только воображение. Клэр, ты не могла бы поднять его повыше, чтобы все видели?

Я бросила на Лиз взгляд, в котором ясно читалось: «А ну, нагнись, я тебе эту штуку боком в задницу впихну», а уж потом с кислой миной, без всякого воодушевления подняла над головой резиновую игрушку.

Стоило мне поднять руку, как в битком набитой гостиной восторженно заорали и запрыгали на своих стульях обалдевшие тетки, возбудившиеся так, будто то, что я держала над головой, было всамделишным членом Брэда Пита. Народ, это ж пластик! И внутри у него химическая фигня, а не животворящая влага.

– Идем дальше. Будь добра, Клэр, передай это по кругу, – мило выговорила Лиз, достав из чемоданища очередную резиновую колбасину.

Стоило мне протянуть руку, как за нее ухватилась ближайшая ко мне дамочка, но она смотрела в другую сторону, так как была слишком занята, жалуясь, что «хозяйство» ее мужа почему-то отдает чесноком.

Господи, не дай мне когда-нибудь столкнуться лицом к лицу с этим достопочтенным мужчиной, молю тебя. Да я только на его брюки гляну, как увижу, что из ширинки зубчики чеснока скачут.