– Але, Рози! – позвала я, стараясь привлечь внимание, чтоб она взяла у меня из рук эту хрень.

– Клэр, не забывай обращаться к дамам по именам, которые они получили на наших «Будуарных забавах»! – напомнила мне Лиз тошнотворно-сладеньким голоском, от которого у меня десны заныли.

Я скрежетнула зубами и уже представляла себе, как замахнусь и как со всей силы закачу фальшивым фаллосом прямо ей в лоб, чтоб у нее прямо посреди лба вместо звезды навсегда осталась отметина в виде головки пениса, чтоб люди указывали на нее пальцами и смеялись. Это у вас родинка? Нет, это уродинка, блин.

– Прошу прощения. Роскошный Ротик? – вежливо выговорила я, изо всех сил стараясь, чтобы меня не вырвало. Нет, правда, на кой черт понадобилось всем, кто заявится, давать идиотские клички? Это было первое, что Лиз заставила сделать каждую, пришедшую на вечеринку: подобрать себе сексуальную кличку на первую букву собственного имени. И друг к другу весь вечер разрешалось обращаться только по этим кличкам: Роскошный Ротик (Рози), Деликатес (Дженни), Распаленная (Рэйчел), Томительная (Тэша)…

Кто этот мусор навыдумывал? Ах, верно, Лиз, моя лучшая подруга. Бывшая. Та самая, что удумала сделать бизнес на секс-игрушках и, не удосужившись поставить меня в известность, заманила свою лучшую подругу работать на нее.

Она б меня попросила придумать имена. Уж я бы нафантазировала ничуть не хуже: Тупая (Тэша), Давалка (Дженни), Рассосуха (Рози)… Вот это имена! За такие желания выцарапать себе глазки не возникает.

Лиз довела до завершения свой идиотский девичник, а я… вообразить себе не могу, чего только я не делала… разве что интим-прическу мне бразильским воском не наводили, да «морские котики» меня водой не пытали, да большой палец на ноге мне в упор не отстреливали, чтобы расшевелить публику. Любая из этих пыток была бы предпочтительней разговоров с совершенно незнакомыми дамами о смазках, волосах на сосках и анальных бусах.

Часом позже, пока мы ехали в бар, я изводила Лиз ледяным молчанием. Мне предложили выйти сегодня в дополнительную ночную смену – от такого шанса подзаработать я не могла отказаться, а Лиз собиралась составить мне компанию в свободное от посетителей время. Мне бы попросту распахнуть дверь да и выбросить ее из катящего авто за то, что она подставила меня сегодня вечером, но не хотелось губить чью-то судьбу и машину, вдруг бы кто-то на нее наехал.

– Клэр, ты ж не сможешь вечно внимания на меня не обращать. Кончай выеживаться, – посетовала Лиз.

– Кстати о вые… Лиз, побойся Бога! Вечеринки с секс-игрушками? Это на каком же этапе нашей дружбы ты подумала, что я КОГДА-НИБУДЬ собиралась зарабатывать себе на жизнь, продавая «карманные члены»? Ах, да, вообще-то я мечтала еще кое о чем! Может быть… продавать «карманные письки»? Да что ж это за мужик, которому понадобится нечто, называемое «карманной писькой»? Неужто мужикам и в самом деле настолько невтерпеж, что им надобно таскать в кармане фальшивую вагину, которую в любой момент можно оттуда вытащить и использовать по назначению?

Лиз покосилась в мою сторону, и я сдержала порыв перегнуться и шарахнуть ей хорошенько по лбу.

– Клэр, кончай ломаться, как королева на сцене. Я и не жду, что ты будешь торговать моими секс-игрушками веки вечные, всего-то пока я подыщу еще нескольких продавцов. Подумай, Клэр: для нас это идеальная возможность. Скажи, а было ли на сегодняшнем девичнике что-то – одно-единственное, – чего, на твой взгляд, не хватало? – спросила она, поворачиваясь ко мне боком и глядя, как я подвожу машину ко входу в бар.

– Достоинства, – прорычала я.

– Смешно! Сладостей, Клэр! Ну, приличных сладостей, по крайней мере. Плошки с чипсами – были, пирожные покупные – были. Спиртное – лошади хватило бы упиться. А ведь на вечеринку пришли изголодавшиеся по впечатлениям тетки с деньгами, Клэр. С деньгами, которые они не прочь выбросить даже на «карманные вагины» для своих опостылевших мужей, чьи холодные постели наши прекрасные дамы уже давно не согревают. Готовы приобрести клитор-стимуляторы для «подруги», чей муж, как им известно, не способен довести любимую женщину до оргазма. Лучше секса может быть только… шоколад!

А что? Секс и шоколад. Мой шоколад. Моя глазированная шоколадом выпечка, которую я не могу продавать так часто, как хотелось бы, по той причине, что я мать-одиночка, работающая в баре, и мне трудно самой найти себе покупателей. Большинство людей, что меня окружали, больше заботило, кто в следующий раз выпивку ставит, чем что за десерт им подадут на следующем застолье.

– Помещение, которое я взяла в аренду, вполне можно разделить на две отдельные комнаты. Одна из них – с кухней, – продолжала Лиз. – Большущей кухней, где ты могла бы творить свое колдовство, а женщины, подавая заявки на свои вечеринки, могли бы тут же заказывать приготовленные тобой десертные наборы.

Я отвела взгляд от дороги, повернулась и глянула на Лиз, ожидая увидеть на ее лице ехидную улыбочку и услышать что-то типа: «Ты что, серьезно? Поверила, да? А ведь здорово было бы, а?» Ничего такого не произошло. Лиз сидела, не шелохнувшись, и выжидающе смотрела на меня. Я сдержала слезы, сама не знаю как навернувшиеся на глаза.

– Ты это про что толкуешь? – прерывистым шепотом произнесла я в кромешной темноте.

– Ладно, итак, признаюсь. Первый раз в жизни я сделала кое-что благородное. Нечто, от чего ты, может, взбеленишься, потому как станешь думать, мол, это благотворительность или жалость, но, честно, я всего-то и сделала, что шарик с места сдвинула. А уж в лунку забросить – твоя забота. Остальное зависит от тебя, – заметила она. – Я повсюду разыскивала площади, подходящие для моего бизнеса, и, куда бы ни пришла, то чересчур большое пространство, то чересчур маленькое, то цена непомерная. Несколько недель назад мой риелтор позвонил и сказал, что владельцы булочной «Андреаз» на Главной улице разжились деньгами и захотели побыстрее продать свое заведение, отойти от дел и перебраться во Флориду. Это было как знамение, Клэр! Цена подходящая, расположение – лучше не бывает, и это именно то, о чем мы всегда мечтали, если не считать, конечно, совместного владения членом Джастина Тимберлейка[25]. Один лист фанеры, немного сухой штукатурки – и у нас достаточно места для двух сочетаемых бизнесов: моих секс-игрушек и твоих сладостей.

Я прикусила губу, чтобы не расплакаться. Я никогда не плачу. Стараюсь, по крайней мере.

– А ведь я и в самом деле хотела с тобой делить член Джастина, – призналась я с печалью во взоре, пытаясь переломить ситуацию прежде, чем тупо разревусь. Зареванные идиотки никому не нравятся. От них всем вокруг делается неловко.

После нескольких минут, в течение которых в темной машине ни одна из нас ни словечка не проронила, Лиз не выдержала:

– Может, скажешь уже что-нибудь?